Стражи Хаоса

Стивенсон Саша

Услышав это имя, Арктур злобно сощурил глаза. Будто это имя было ему знакомо.

Но я продолжила говорить:

— И вместе с этим поможешь моей маме. Вернешь золотые часы отчиму Ричарду.

— Твои часы уничтожены. — хмуро ответил Арктур.

Что?! Эти слова в голове не укладывались! Как так?!

Я не могла держать за сомкнутыми губами все свое негодование:

— Ах ты гад, урод! Зачем ты это сделал?! Зачем ты их уничтожил?!

Собралась стукнуть его, но он мигом сжал меня за запястья и больно скрутил кожу, отчего я взвыла.

— Это сделала

Элизабет, потому что они больше не нужны.

— Мне нужны! — крикнула я ему в лицо, с ужасом глядя в его бесстрастные ледяные глаза, от которых исходил жуткий холод, пронзающий тело до самих костей.

— Я и без них выполню твое второе условие. — равнодушно проговорил Арктур.

— Ричард говорил, что ему нужны часы! Иначе они убьют мою маму! — продолжила вопить я, еще больше раздражаясь его глухому безразличному тону.

Внезапно Арктур надавил своими ледяными пальцами мой висок, и весь пылающий градус ненависти внезапно утих под кожей и прекратил жутко бурлить и заставлять меня кричать. Я слабо обмякла, ощутив, как вместо ярости меня начала поглощать усталость.

Что он со мной сделал?!

— Ты обещал, что не применишь ко мне внушение… — начала я ошеломлённо.

— Это не внушение, я просто тебя успокоил.

Ах ты гад…но на удивление, кричать мне на него больше не хотелось. Я спокойно смотрела в его лазурные глаза и не находила в себе сил повысить на него голос.

— Мы разберемся с этим Ричардом. — спокойно сказал Арктур, зачесав упавшую прядь моего бронзового волоса за ухо. — А Анестониан зачем возрождать?

«Чтобы мы остановили Гардоса».

— Она жить хочет. — сказала лишь это в ответ. Но эти слова явно его не убедили. Может он до сих пор ловил мои мысли и уже давно узнал всю правду?

Свинцовая слабость, захватывающая мое тело, разливалась огромными волнами, и я ощущала приближение сна. Это заставило меня вслух озвучить третье условие:

— И третье: научи меня моему дару. Самому глупому и бесполезному дару. — я издала издевательское фырканье.

Хочу навсегда закрыть доступ к своей головушке для него. Хочу больше не искать двойного смысла в его словах и сомневаться, правду ли он мне сказал, что не подслушивал, или продолжал нагло врать.

— Ты про телепатию? — фыркнул Арктур. Его пальцы налились тяжестью и туго сжали мою спину. — Глупая девчонка, — раздраженно выплюнул он мне в лицо эти слова. Про спасение матери говорил без эмоций, а тут разозлился! — ты недооцениваешь свой дар. Самый лучший и самый прекрасный дар.

Я сдвинула брови:

— Чем он лучше? Тем, что я чужие секреты могу знать?

Арктур еще туже сжал мое запястье и судорожно втянул воздух, проглатывая порыв злости:

— Ты можешь проникать в голову других людей, вызывая страшные и пугающие для них мысли. Ты можешь внушать им вонзить нож в сердце. Ты можешь внушить спрыгнуть с самой высокой башни или повеситься. Или убить другого. Ты можешь наслать на них болезни и галлюцинации, можешь портить им сны и мучать бессонницами. Ты можешь вызывать адскую головную боль и внушать ненастоящую боль в других

частях тела. У тебя великолепный дар, и ты зря так плохо о нем отзываешься. — Арктур каждое слово проговорил с такой жестокостью в голосе, словно я его обидела.

Я издала слабый смешок. Его слова меня не переубедили. Я до сих пор считала себя слабачкой, и драка с Триллани только сильней меня в этом убеждала.

Но ледяной, безумно-жестокий взгляд Арктура давил на меня своей прочной силой, и я сломалась под ним, поежилась и робко кивнула:

— Хорошо. Научи меня внушать людям мысли. Я внушу тебе отпустить меня к Саре.

Мрачность на его лице сменилась той дурацкой издевательской блестящей улыбкой.

— Милая, со мной такое не сработает. — хитрая ухмылка растянула ему губы.

— Я тебе не милая. — огрызнулась я.

— Хорошо. Ну так ты согласна?

— А что будет, если я все-таки сбегу от тебя? — недоверчиво я подняла брови.

Арктур мрачно вздохнул:

— Мы будем страдать. Точнее эта сила внутри нас будет страдать.

— Какая сила? — удивленно проговорила я.

— Смерть — это не игрушка, Беатрис. Я убил тебя по-настоящему и воскресил, отдав часть себя. Часть своей силы. Но она не может жить раздельно. Она будет мучать нас. Поэтому нам придется быть до конца.

Только этого не хватало…Быть прикованной к нему наручниками и ходить так до конца своих дней…

Слова Арктура глубоко вонзились в память и в сердце. Неужели действительно я до конца своих дней буду привязана к нему? Но я не хочу этого, я не хочу все время быть с ним рядом, все время ощущать на себе его внимательный взгляд, все время чувствовать его ледяное дыхание на своей коже…

Он врет. Он обычный манипулятор. Гардоса нет с ним рядом, и я не видела, чтобы Арктур сейчас по нему страдал. Может внутри него кусочек этой силы учащенно бился и пульсировал от утраты, но этот демон с виду очень холоден и равнодушен. Не ощущала я, чтобы его пожирала тоска…

Значит и меня она отравлять не будет. Я однажды сбегу от Арктура, вернусь к своим друзьям, и мы спасем мою маму и Анестониан. Этому злодею я доверять не собираюсь, даже если он вытащит меня из толпы голодных монстров.

— Откуда у тебя эта сила?

— Гардос мне ее передал.

— То есть…ты тоже когда-то был мертв? — я хмуро сдвинула брови.

Арктур устремил взгляд в небо, и в его ледяных раскосых глазах что-то блеснуло:

— Был. Давно. За все нужно отвечать.

— И как вы сейчас будете жить…раздельно?

— Гардос силен, он сможет. А часть моей силы оставила его и перешла к тебе. Без Гардоса я смогу прожить. А ты без меня уже нет.

Бред какой-то. Он это специально придумал, чтобы привязать к себе и дальше надо мной издеваться! Ну хобби у него такое! Ну нужно ему что-то от меня?! Вот только что?!

— Ну так что, Беатрис? Наша сделка в силе?

Меня эти слова пугали, отвращали. Мысль, что я теперь буду бок о бок находиться с Арктуром травила сердце. Жгучая злость разлилась по венам, отдаваясь болью от этого ужасающего осознания.