Стражи Красного Ренессанса
Шрифт:
— Послушайте, — голос Хосмана истончился, — вы ведь все равно меня убьете…
— Ты ведь рациональный человек, Леня, — назидательно произнес Влад, подавив очередной приступ слабости, — ты должен понимать, что жизнь, твоя жизнь, самое дорогое, что у тебя есть. Если ты сейчас будешь выделываться, я тебя по — любому укатаю в могилу. А так, есть еще шанс. Давай, у нас нет времени, — Черноземов ткнул агента стволом в ухо.
Немного помешкав, Хосман принялся выстукивать по клавиатуре.
— Все, я сделал это, — сказал он сорок секунд спустя.
— Нет, —
— Мне… мне конец, если я… — пролепетал Хосман.
Влад несильно ударил агента в ухо. Тот пошатнулся, но удержался на стуле.
— Я тебя сейчас начну убивать!
Из-за двери доносились голоса и какое-то ерзанье.
— Пожалуйста, — взмолился Хосман, — все еще можно поправить, я буду ходатайствовать о вас, я…э… хм…
Вэк не смог договорить фразу, поскольку в его рот воткнулся стальной ствол пистолета.
— Не беси меня, Леня, — сказал Влад, — уничтожай копию.
Агент подчинился. Черноземов вытащит пистолет изо рта Хосмана, отошел на шаг.
— Включи комнатную камеру наблюдения, — Влад не мог быть уверенным, что вся информация о стражах стерта, но времени не оставалось на выяснения. За дверью послышалось резкое шипение автогена.
— Зачем?
— Не задавай дерьмовых вопросов, Леня.
— А что теперь? — спросил бледный Хосман, когда выполнил приказ стража. Вытаращив глаза на стража, он дрожал.
— Хочу, чтобы остальные вэки смотрели на твою смерть и ужасались.
— Вы же обещали, мистер Троянов, — голос агента ослаб, по щеке потекла слеза.
— Это вам урок, — Влада пошатнуло, но говорил он твердо, — если бы ты, Леня, был иррациональным человеком, ты бы уже погиб как герой. А так как ты рациональный, то все равно сдохнешь, но еще и подосрав родной Корпорации. Отсюда вывод: иррациональным быть выгодно. Доказано математикой.
— Пощадите… — прошептал Хосман, выставив вперед руки, — пожалуйста, пощадите, у меня дочь…
— Ты спрашиваешь что теперь, — не слушал и не слышал агента Влад, стражу хотелось эффектно закончить игру, и чтобы это было запечатлено в видеоанналах Всемирной Энергетической Корпорации:
— Теперь мы возвращаемся домой, и да здравствует Советская Конфедерация!
Жуткий, полный смертельного ужаса вопль оборвал выстрел. Агент Хосман свалился со стула безвольной куклой. Влад же почувствовал облегчение. Сознание его прояснилось. Он лег на пол, закрыл глаза. Вовсю шипел автоген. Главное сейчас не потерять сознание. Он прислушался к своему сердцу.
Удар… удар… удар…
Через несколько секунд он уже превратился в пульсацию. Тело его было неподвижно, но Владу казалось, что он сотрясается в такт перестукам живого насоса, непрестанно работающего уже тридцать с лишним лет.
Удар… удар… удар…
А теперь: стоп! Страж начал медленно погружаться в беззвучную темноту. Три десятилетия игр закончились.
GAME OVER…
Или EPIC WIN…
Или
Ах… неважно…
Глава 13
Попутчик Джохара Махмудова
22–23 августа 2091 года
С шумом втянув в себя белую дорожку с капота черного джипа "Тойота" через скрученную в трубочку пятисотдолларовую банкноту КША, великолепный дон Антонио Мануэль Гарсия де Тихуана Фернандес де Сан — Хосе, так, по крайней мере, его представил один из боевиков Народно — освободительной армии Северной Мексиканской Республики, наконец-то соизволил повернуться к уцелевшим после авиакатастрофы девяти пленникам. Был он небольшого роста, метр шестьдесят, если не меньше. Под толстым накокаиненным носом дона Антонио имелись черные с проседью усы — единственная растительность на его голове. Череп предводителя повстанцев был лыс и отражал полуденное солнце.
— Ну, кто тут у вас главный? — спросил он нетерпеливо по — испански. Глаза его излучали наркотический блеск.
Джохар осмотрелся. Боевиков было человек двадцать. Вооружены в основном короткоствольными автоматами. Невдалеке стояли четыре японских джипа и похожая на гигантский бронетранспортер машина с высокой полупрозрачной кабиной и длинным стволом. Называлось это чудо техники плазмострел "Тацумаки". Махмудов не хотел задумываться над тем, откуда у мексиканцев такое вооружение. Его мутило. То ли от голода, то ли от жары, то ли от удара во время падения левимага, то ли от всего сразу. Страж радовался, что, во — первых, он не главный, а во — вторых, что среди выставленных в один ряд пленников, он оказался дальше всего от дона Антонио. Разговаривать с этим экзальтированным клоуном, возомнившего из себя великого острослова, не было никакого желания. Тем более за предводителем следовал малыш Панчо — гигант — индеец ростом далеко за два метра. В руках этого аборигена мачете казалось перочинным ножиком.
"Чем-то похож на легионного сержанта Рауля Санчеса, — подумал Махмудов, — только на полголовы выше…"
— Я главный, сэр, — из середины строя отозвался парень в помятых брюках и выпачканной жемчужной рубашке. Он улыбался во все свои тридцать два белых идеально ровных зуба и, несмотря на плачевное положение, довольно-таки бодро проговорил, — я Рэдбаклер, сэр.
Предводитель скорчил гримасу, как будто его только что оскорбили самыми жуткими ругательствами, какие только могут существовать в великом и могучем испанском языке.
— Как ты меня назвал, козел? — воскликнул дон Антонио и направился к молодому человеку. Следом шел индеец, на фоне которого главарь выглядел сущим карликом.
— Сэр, — с лица парня исчезла улыбка, — вы не поняли, я Рэдбаклер. Вы можете условиться о хорошем вознаграждении за…
Договорить парень не успел, поскольку получил оплеуху от малыша Панчо, рука которого была почти с голову несчастного вэка. Джохару удар показался слабым, почти дружеским, однако молодой человек, надрывно всхлипнув, рухнул наземь, подняв столб коричневой пыли.