Стражи Красного Ренессанса
Шрифт:
— Ждем, — сказал страж. — Нас защищают холмы. Как только из-за них появятся левимаги, бьешь прямой наводкой.
— Я разверну пушку влево, на северо — запад, сеньор, — сказал Хорхе, — это самый короткий маршрут для них.
— Так и сделай…
Джохар принял свое собственное решение. Решение стража. У Роберта, у Марика и у него самого, у каждого из них в плече был микрочип. По этой маленькой штучке человека легко найти в любой точке мира. И левимаги последуют за теми, кто вырвался из цепких лап Корпорации. Товарищам нужно время, чтобы уйти достаточно далеко и вырезать
— Сеньор, — послышался взволнованный голос Хорхе, — кажется, сигнал появился. Как я и думал, с северо — запада…
— Сидим тихо, — сказал Джохар, и в ушах у него отчего-то зазвучали "Грезы" Шумана, — пока мы без движения, нас трудно обнаружить. Они вообще сейчас за джипом полетят. Тут мы их и накроем.
Махмудов прикрыл глаза. Он ровно дышал, наслаждаясь звуковой галлюцинацией. А может и не галлюцинацией. Может быть, наоборот, все, что его окружает, есть чей-то дурной сон. Сон разума, которому сняться чудовища, пожирающие друг друга. Но вот наступает время пробуждения. И он, Джохар, а, вероятно, и не Джохар вовсе, а некто безымянный, скоро проснется в палатах Асгарда. И будет долго смеяться над нелепыми миражами, в которые погружен этот самый разум…
— Сеньор, — послышался голос Хорхе, — уже четыре сигнала. Два с северо — запада, два с северо — востока.
— Пора просыпаться, — сказал Джохар, — разбуди-ка меня выстрелом, Хорхито. Как ты там говоришь, код самоуничтожения…
И Махмудов, войдя в систему безопасности, набрал на бортовом компьютере:
"Emiliano18791919".
Послышался хлопок и огненный шарик помчался к цели. Раздался взрыв, осветивший высохшую степь фиолетово — зеленой палитрой, затем вновь надвинулся мрак, и "Тацумаки", дернувшись, помчался вслепую — Джохар не стал включать фары, а где тут находился блок, отвечающий за ПНВ, он не знал.
— Так вам, гады! — обрадовался Хорхе второму попаданию.
— Думаю, амиго, пяти минут нам вполне хватит для веселья! — прокричал страж молодому мексиканцу. — На большее я и не рассчитываю, больше мы не проживем.
На мониторе начался роковой отчет: "300… 299… 298…"
Мелькнул плазменный всполох, за ним второй — левимаги огрызались. Однако попасть в движущийся на большой скорости плазмострел с включенным дисгайзером оказалось не так уж и просто.
— Стреляй на ходу, Хорхе, — Махмудов резко свернул вправо, и вовремя, поскольку огненный шар накрыл то место, где должен был оказаться "Тацумаки", если бы он продолжил свой путь прямо, — стреляй на ходу, Хорхе, мы не можем больше останавливаться.
Плазмострел выплюнул в ночное небо несколько порций пламени. Все мимо. "Тацумаки" петлял, выделывал немыслимые зигзаги. Плазменные снаряды ложились рядом, обсыпая машину ворохом земли. Мотор, перейдя с тихого шепота на надрывный рев, казалось, вот — вот выпрыгнет из бронированного корпуса. Хорхе кричал что-то злое и полное досады, но продолжал стрелять. Джохар взглянул на монитор:
"239… 238… 237…"
— Зацепил! —
Махмудову подумалось, что, может, они еще и выйдут победителями в этой безумной схватке. Еще придется отключать устройство самоуничтожения. Он уже успел обрадоваться своим мыслям, как вдруг яркая вспышка ослепила его, плазмострел накренился вперед, и Джохар со всего размаха ударился о лобовое стекло…
Когда страж очнулся, то обнаружил, что "Тацумаки" лежит на боку. Махмудов смог открыть лишь правый глаз, левый слипся. Ног он не чувствовал. Джохар попытался пошевелить пальцами руки. Это у него получилось с трудом.
— Сеньор, — послышался тихий дрожащий голос Хорхе, — я, кажется, ногу сломал. Уходите без меня.
Страж хрипло засмеялся:
— Куда уж я без тебя, амиго? Я вообще двигаться не могу.
— Жаль…
Джохар скосил глаз на монитор. Удивительно, но экран оказался целым, продолжая отчитывать секунды:
"152… 151… 150…"
— Две с половиной минуты до пробуждения, — проговорил Махмудов.
— Что, сеньор?
— Я, хочу тебя спросить, — Джохар откашлялся, — ты сам придумал код самоуничтожения?
— Да.
Внезапно стража ослепил луч прожектора — это один из левимагов завис над поверженным "Тацумаки".
— И что он означает? — Джохар зажмурился. Очень хотелось поговорить напоследок о чем-нибудь стоящем, или хотя бы просто о чем-нибудь приятном, но уж точно не лицезреть вэков и не дрожать перед их пушками.
— Это Эмилиано Сапата. Я выбрал его имя, дату рождения и дату смерти, сеньор.
— Интересный выбор.
— Да. Это ведь он сказал, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях, — из голоса юноши улетучилась дрожь. Очевидно, его волновали подобные темы, и сейчас он, казалось, забыл про то, что в его положении думать нужно совсем о другом:
— Моего деда тоже звали Хорхе, и он всю жизнь гнул спину на Корпорацию и им подобным. И ничего взамен не получил.
Свет прожектора перестал слепить, и Джохар приоткрыл глаз. С левимага на канатах спускались два силуэта — наверняка, полузомби в экзоскелетах. А на мониторе мелькали цифры:
"98… 97… 96…"
— И ты решил, что будешь другим. Один мой друг, его звали Влад, — Джохар бесстрастно наблюдал, как вэки отцепляют канаты, — говорил, что эти слова, про жизнь стоя и смерть на коленях, принадлежат Долорес Ибаррури. А он, в отличие от меня, знал историю народных и антинародных движений… хороший был парень, черт возьми… надеюсь, он мертв…
— На самом деле, их много кому приписывают, сеньор. Хосе Марти, например, или даже французскому актеру Гарри Бору. А вообще еще Тацит писал, что достойная смерть лучше постыдной жизни.
— Как ты думаешь, они сами пришли к таким выводам?
Махмудов смотрел, как вэки не спеша двигаются в направлении подбитого плазмострела.
"Не успеют, — решил Джохар, смотря на экран, — ни хрена они не успеют"
"55… 54… 53…"
— Наверное, сами, — сказал парень после недолгой паузы.