Стражи - странники
Шрифт:
– Можно,- пожала плечами я,- если уроки сделаем быстро.
По пути домой я вспомнила слова Элафии о своей азартности, но успокоила себя тем, что много играть мы не сможем, а у меня такой дома нет, и не будет.
Этот же аргумент я предоставила Элафии, когда она появилась вечером, одним видом своим говоря, что собирается сыпать упреками. Слова мои ее не убедили.
– Дело твое, Китти, но я тебе играть в эти игры по-прежнему не советую,- сказала она неодобрительно.- Сама потом пожалеешь, а поздно будет.
И испарилась, словно и не была моим стражем. Я поняла, что она, должно быть, не
Так с этого дня у нас с Наташей и повелось – после занятий мы шли к ней и проходили одну из игр на приставке. С каждым днем время, которое мы на это тратили, увеличивалось, и теперь только приход родителей Наташи мог нас остановить – уже в 6 часов вечера. После мне оставалось 2-3 часа на уроки, которые я зачастую делала кое-как, чтобы все успеть. Поэтому очень редко получала «5», все больше «4», а то и «3». Даже «2» бывали, когда я не успевала или не хотела делать нелюбимые предметы. Поэтому моя успеваемость резко пошла вниз, а я утешала себя тем, что учебный год почти закончился – через 2 недели должны начаться летние каникулы, не обращая на укоры Элафии почти никакого внимания – так мне хотелось еще поиграть в ставшие любимыми игры.
Но из моих иллюзий меня вывела мама, когда, придя с родительского собрания, сказала строго:
– Катя, я сегодня за тебя буквально краснела! Ты съехала по многим предметам! Там, где были 4, уже спорно между 3, а пятерок всего три! В чем дело? Это все из-за Наташи, да?
Я даже сказать ничего не могла – не думала, что все так плохо.
– По алгебре, геометрии и английскому ты вряд ли исправишь оценки,- продолжала мама,- но по биологии, литературе и физике пока спорно, и, если за ум возьмешься, будет 4.
Я понимающе кивнула, наконец, придя в себя.
– И чтобы ты не разочаровала меня снова, я запрещаю тебе общаться с Наташей вне школы, ходить к ней в гости,- добавила мама суровым тоном,- не знаю, чем вы там занимаетесь 3 часа подряд, но только не уроками!
Я, понурившись, кивнула вновь – знала, что спорить бесполезно, и то, что такое наказание пойдет мне на пользу. А в душе порадовалась, что рядом нет Элафии – она бы добавила к сказанному мамой свои упреки и наверняка довела бы меня до слез. Мне ведь и правда стоило ее послушать – а я решила, что все не серьезно, и теперь буду должна старательно заниматься, чтобы исправить плохие оценки. Теперь-то я знала, что мне больше не стоит играть в приставку, по крайней мере, до каникул. А там, возможно, родители мне купят свою приставку…
– И ты еще думаешь об этом?- прервала ход моих мыслей Элафия возмущенным вопросом,- после всего, что услышала от матери? Неужели недостаточно хорошо поняла, как ошиблась, снова начав играть в эти игры?
– И я не буду играть – до каникул,- горячо отозвалась я,- а потом не будет уроков, и я смогу отдохнуть…
– Ты окончательно за лето втянешься,- укоризненно покачала головой страж,- и в сентябре будешь думать не об уроках, а об очередной игрушке. Ты ведь заметила, как сложно учить уроки, когда много пропустила?
Я кивнула – целый час я уже сидела за уроками, и только по двум предметам выполнила все задания.
–
Большего морального пинка я получить даже от мамы не смогла бы – она, когда меня ругала, постоянно повышала голос, и я к этому привыкла. А Элафия, мало того, что говорила тихим, но полным укоризны и разочарования голосом, но и такие вещи, от которых я приходила в ужас и стыдилась своих поступков. Вот и сейчас – усовестившись, я решила, что никогда больше не приду к Наташе, чтобы поиграть на приставке, и уж тем более не попрошу у родителей такую, даже если стану когда-нибудь отличницей.
– Вижу, ты все поняла,- услышала я довольный голос Элафии,- буду надеяться, что знание, которое ты получила сейчас, не ослабнет со временем.
Я тоже горячо на это понадеялась. Хорошо хоть на ближайшие 2 недели предлог у Наташи не появляться есть неоспоримый – мамин запрет. Конечно, Наташа огорчится, но ничего не поделаешь.
Как я и думала, Наташа расстроилась, узнав, как мама меня наказала – друзей в школе кроме меня у нее по-прежнему не было. Но я ее утешила тем, что этот запрет действует только 2 недели, а потом у мамы не будет причин запрещать мне общение с Наташей.
– У тебя еще остаются игры,- сказала я утешающе,- а мне так много нагнать надо, что все оставшиеся дни придется за книгами сидеть.
Следующие 2 недели я выполняла свое обещание – почти все время после уроков занималась, а если оставалось свободное время, то гуляла с Лешей. Он, долго обижавшийся на меня из-за того, что я совсем с ним не общаюсь, теперь оттаял, простив почти сразу. А с Наташей я продолжала общаться на переменах, но попросила не рассказывать ничего об играх на приставке.
Я занималась так усердно, что получала теперь только «4» и «5». И в итоге получила «4» не только по биологии, литературе и физике, но и по английскому. А вот алгебру с геометрией я запустила настолько, что «3» так и осталась, перейдя в годовую – в первой четверти я уже получила «3» по этим предметам. Так что маму я не разочаровала, и она разрешила мне снова общаться с Наташей. Выполняя слово, данное Элафии, я больше не ходила к Наташе в гости, чтобы не подвергать себя опасности вновь втянуться в игры на приставке, и объясняла это хорошей погодой и любовью к книгам. Наташа была со мной полностью согласна – мы могли поиграть в бадминтон и другие подвижные игры.
Не забывала я и о Леше, проводя с ним несколько вечеров в неделю – пока он не уехал в середине июня к родственникам на все лето.
Проводя лето в свое удовольствие, я и о Элафии не забывала – она, поговорив со мной о пережитом за день, уходила вновь в свои странствия. Она говорила, что я хорошо борюсь с порывами агрессии – играя с моей любимицей, я не заходила за грань игры, вовремя останавливаясь. Именно поэтому я могла совсем скоро выполнить свою цель, в которой меня поддерживала страж, и она от меня уйдет, хоть я и не перестала мастурбировать. Теперь прощаться с Элафией мне совершенно не хотелось, но было ясно, что от моего желания это не зависит.