Стражи Волшебного мира
Шрифт:
Она подошла к зеркалу и стала расчесывать свои длинные, когда–то темные, а теперь с проседью волосы; годы берут свое, несмотря на временные отсрочки, дарованные ей сном друидов. Она воспользовалась им уже в пятый раз с тех пор, как стала Ард Рис, каждый период выбирался очень тщательно и с учетом того, как обстояли дела внутри и снаружи стен крепости. Она прожила почти 110 лет, хотя выглядела лишь на 50. Хайбер взглянула на отражение своего лица, на котором почти отсутствовали морщины. Возможно, даже еще моложе, поправила она себя. Она пользовалась этим
Ее заинтересовало вдруг, много ли осталось из тех, кого она оставила.
Вскоре узнает. Она надеялась, что все на месте. Бомбакс, Афенглу, Плейзия, Кэррик, Ренделлин и Сирша — они были самыми лучшими из тех, кто состоял в ордене. Все те, с кем она начинала создавать этот новый орден, когда исчезла Грайанна Омсфорд. Возраст не щадил их. Никто не спал сном друидов, кроме Ард Рис, поэтому в какой–то момент она неизбежно окажется в одиночестве.
Другие до нее шли по тому же пути, поэтому она не жаловалась. Давным давно она сделала свой выбор. Теперь уже было бессмысленно сожалеть об этом.
Она закончила причесываться и стояла, глядя на свое лицо: эльфийка до самых корней волос со всеми отличительными чертами. Элессдил, как и Афенглу, и это заставляло ее время от времени задумываться, что эта молодая женщина будет наилучшим выбором, чтобы возглавить тех, кто останется. Однако Афенглу испытывала беспокойство от того, что сделала выбор в пользу жизни в ордене друидов, а не остаться в эльфийском обществе. Обида и разочарование эльфов преследовали ее. Она не смирилась, и Хайбер не считала, что она сможет возглавить орден до тех пор, пока не смирится с таким положением.
Остальные представляли собой смесь необработанного таланта и опасных недочетов. Однако, не стоит ей сейчас заниматься этим вопросом и она отмахнулась от него.
Хайбер закуталась в свои друидские одежды и стояла прямо у двери, намереваясь выйти, когда услышала, как защелка открылась, и быстро отступила назад.
В дверном проеме появилась Афенглу и, увидев ее, так испугалась, что слегка вскрикнула:
— Госпожа! Я не… я думала…
Хайбер протянула руки, приветствуя ее:
— Все в порядке, Афен. Я проснулась сама. Именно поэтому ты здесь? Чтобы разбудить меня?
Молодая женщина кивнула:
— Мое возвращение из Арборлона стало причиной, по которой стало необходимо вас разбудить, и я посчитала, что сделать это я должна сама.
— Что–то насчет Эльфийских камней?
Афенглу выглядела потрясенной:
— Откуда вы узнали? Я обнаружила дневник всего три дня назад! Но вы уже знаете?
Хайбер улыбнулась:
— Я знаю всего чуть–чуть. Остальное ты мне расскажешь. Остальные ждут тебя? Хорошо, тогда не будем заставлять
— Пять лет, госпожа.
Так долго. Она вздохнула, взяла под руку молодую эльфийку и так вдвоем они вышли из спальных покоев в бодрствующий мир.
Хайбер была голодна, несмотря на то, что сон поддерживал ее сытой, не испытывающей жажды и в хорошем мышечном тонусе. Но она отбросила мысли о еде и питье и последовала за Афенглу прямо туда, где собрались все остальные.
— Два года назад исчез Ренделлин, — рассказывала ей Афенглу, пока они приближались к дверям, отвечая на ее вопрос о том, кто все еще состоит в ордене. Она увидела стоящего на страже Гарронека с бесстрастным выражением лица, только глаза выдали его удивление. — Мы искали его, — закончила Афен, — но так и не выяснили, что с ним произошло.
Случилось что–то нехорошее, подумала Хайбер. Итак, одного нет. Теперь их осталось всего пять, не считая ее саму. Орден по–прежнему был слишком мал и слишком слаб. Ей нужно найти способ укрепить его.
Она улыбнулась Гарронеку и коснулась рукой его широкого плеча, пока он открывал перед ней дверь. Внутри остальные собрались вокруг стола, разговаривая. Они обернулись и мгновенно затихли, прежде чем подняться на ноги.
— Ей не следовало вас будить, госпожа, — сразу же воскликнула Плейзия.
— Я проснулась без посторонней помощи. — Хайбер жестом предложила им сесть. — Нам нужно обсудить одно дело, и мы должны сделать это сейчас.
В течение следующего часа она выслушала, что написано в дневнике Алеи Омаросиан, после чего последовала жаркая дискуссия о том, насколько в нем все достоверно. Она дала возможность другим поспорить до тех пор, пока не почувствовала, что услышала все новое и интересующее ее, а потом прекратила обсуждение.
— Каковы ваши мысли, госпожа? — спросил ее Кэррик.
— Мои мысли? — Она улыбнулась. — В общих словах, я не думаю, что вам захочется их узнать. Что же касается дневника, возможно, мы обнаружили, что случилось с пропавшими Эльфийскими камнями. Что еще более важно, теперь есть, по крайней мере, небольшой шанс, что мы сможем отыскать их. Афен правильно сделала, что принесла этот дневник в Паранор, и я горжусь, что она так рисковала. Если бы ее поймали, то вряд ли бы мы ее еще когда–нибудь увидели. Я также горжусь, что она дважды защитила себя и дневник, когда на нее напали.
Афенглу густо покраснела:
— Благодарю вас, госпожа.
— Мне жаль, что тебе пришлось убить человека. Но это явно свидетельствует о решимости тех, кто за этим стоит. Мне не верится, что эти нападения совершались исключительно с целью навредить тебе, хотя мы не можем отказаться от такой возможности. Я думаю, что их целью, скорее всего, был этот дневник — даже не зная точно, что ты обнаружила, они предполагали, что это очень ценно. Ты не чувствовала, что за тобой все время следили в процессе твоих исследований, Афен?