Стражи
Шрифт:
— А, ты опять с нами!
— Как будто ты не знал, как будто случайно «забыл» тот джин в моей квартире.
И вдруг я увидел себя со стороны. Несчастный нытик. Как будто Саттон во всем виноват. Кинул ему банку пива.
— Кончай за мной ходить, договорились?
— Будет сделано.
Мы молча выпили. Потом он сказал:
— Я был на похоронах.
— Не то что я…
— Мне нравился старый негодяй. Он был веселым маленьким пердуном.
— Его сын теперь заправляет в пивной.
— Ну да? И какой
— Выставил меня оттуда.
Саттон громко расхохотался, а я сказал:
— Большое спасибо.
Бутылка шотландского виски не долго оставалась закрытой.
Саттон сказал:
— Плантер снова это сделал.
— Может, не он? Вдруг это и в самом деле самоубийство?
— Да будет тебе, Джек. Ты сам не веришь тому, что говоришь. После того как мы его прижали, он взял и убил еще одну девушку. Нам назло.
— Мы ничего не можем доказать.
— Значит, ты разрешишь ему улизнуть?
— А что я могу?
— Пристрелить его.
Я посмотрел Саттону в лицо. Не похоже, чтобы он шутил.
На следующее утро я был в скверном состоянии, но соображал, что к чему. Накануне лег в постель днем и, что удивительно, так там и остался. У меня все болело, но пока еще терпеть было можно. Я согнулся над кружкой кофе и что-то бормотал. Раздался стук в дверь. Джанет.
Она сказала:
— Ой, простите, я попозже зайду.
— Подождите минут десять, и я выметусь отсюда.
Она осталась стоять в дверях, и я рявкнул:
— Что-нибудь еще?
— Ваш брат. Надеюсь, я правильно сделала?
— Все нормально.
— Он очень милый, обещал подарить мне картину.
— Да, он это может.
— Ладно, не буду вам мешать.
Я посчитал свой выигрыш. Разложил деньги на кровати и любовался ими. Затем достал конверты. В один отложил часть для парня, который назвал мне лошадь. В другой — для Пэдрига, старого пьяницы. Еще один конверт — для Кэти Б., подарок на свадьбу. Вот и все.
Пора навестить Шона. Можно было доехать до кладбища на автобусе, но я решил пройтись, проветриться. Это длинная прогулка. От Эйр-сквер к Вудки, затем по Дайк-роуд к мосту. И оттуда уже до кладбища рукой подать. Я помню старые ворота кладбища. Теперь их нет. Фотография этих ворот, которую сделала Энн Кеннеди, висит в пивной «У Кенни» и под ней — строчки из Джойса.
Ноги мои болели в унисон с головой. Я не собирался заходить к отцу. По правде говоря, мне было стыдно. Не хотелось появляться у него после того, что я натворил за последние недели.
Быстро нашел могилу Шона. Она была засыпана яркими цветами. Временный крест — как прощальная песнь. Будь на мне кепка, я бы ее снял.
Перекрестился. Некоторые привычки всплывают иногда совершенно неожиданно, сами собой.
— Шон,
Я заплакал бы, если бы мог. Уходя, взглянул в сторону могилы отца. Около нее на коленях стояла женщина. На одно восхитительное мгновение я подумал, что это Энн. Испытал приступ радости.
Но это была моя мать. Склонив голову, читала молитву. Я кашлянул. Она подняла глаза:
— Джек?!
Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Отметил, какая она стала хрупкая. Суставы на пальцах распухли от артрита. Конечно, она, как всегда, была в черном. Я сказал:
— Не знал, что ты здесь бываешь.
— Ты очень многого не знаешь, Джек
— Не сомневаюсь.
Она взглянула на могилу и сказала:
— Давай пойдем куда-нибудь выпьем чаю?
— Гм…
— Я заплачу. Возьмем такси… Можно пойти в кондитерскую. У них дивные плюшки.
Я покачал головой. Она добавила:
— Я принесла букет на могилу Шона. Тебе будет его не хватать.
— Справлюсь.
— Я заказала для него мессу. В церкви Святого Августина. Там это стоит всего фунт.
Я чуть не сказал: «Правильно, ищи самую выгодную ставку, дешевая стерва». Но сдержался.
Она продолжала:
— Он любил ту церковь. Каждое утро ходил туда к мессе.
— Слушай, мне… пора.
Может, она и сказала «пока, Джек», но я не услышал. Шел и чувствовал на себе ее взгляд.
Проходя через ворота, подумал: «Теперь здесь оба моих родителя».
* * *
Невнятная благодарность…
Следующие несколько дней я усилием воли держал себя в руках и пил на уровне. На уровне желания. А хотелось на самом деле в десять раз больше.
Но я пил две кружки в обед, затем держался до вечера, и тогда позволял себе еще две кружки и пару рюмок виски вслед.
Я знал, как хрупко это равновесие. Порыв ветра, и я снова полечу в ад. Но я изо всех сил держался по эту сторону реальности.
Встретил парня, назвавшего мне кличку лошади, и отдал ему конверт. Он очень удивился:
— Господи, ну ты даешь!..
— Я ведь выиграл с твоей помощью. Это самое меньшее, что я могу сделать. Ты сам-то ставил на эту лошадь?
— Какую лошадь?
— Рокетмена! Твоя же наводка.
— Слушай, я никогда не давал никаких наводок
Я решил, что на почте у него совсем ум за разум зашел. Кстати, я нигде не нашел Пэдрига, хотя искал везде.