Стражница

О'Рурк Эрика

— Угости его сконами, — сказала моя мать. — И будь милой. С его стороны очень любезно, что он делает тебе это одолжение.

— Я всегда милая, — подчеркнула я.

— Не будь такой дерзкой, — сказала она и прямо-таки вытолкнула меня за дверь. — Передай отцу привет от меня! Скажи, что мы приедем к нему на выходные после Дня благодарения! Я люблю тебя!

— Я тебя тоже, — сказала я и поспешила вдоль тротуара, чтобы перехватить Колина на полпути.

— Она испекла сконы, — объяснила я, когда он забирал контейнер. — Она полна энтузиазма.

— Здорово.

А вот Билли нет.

— Ты рассказал ему?

Мне следовало этого ожидать, но я занервничала, когда он сказал мне.

— И как он отреагировал?

— Он не верит, что ты изменила своё мнение касательно своего отца, и это, чёрт возьми, ясно всем. Я сказал, что ты думаешь, будто нападение в пятницу было как-то связано с ним, и что теперь хочешь задать ему жару.

— А он?

— Это он посчитал более правдоподобным. И он не имеет ничего против того, чтобы ты уехала из города, даже если это всего на один день.

— Почему?

— Полагаю, потому что ему не особо понравилось, что люди Экомова взломали твою дверь. Это будет иметь последствия, а он не хочет, чтобы ты находилась здесь, когда это произойдёт.

Я не стала спрашивать, что он имеет в виду под «последствиями».

Было странно ехать на юг, оставляя город позади. Ряды тесно примыкающих друг к другу коттеджей уступили место фабрикам, складам и железнодорожным сортировочным станциям, а потом город отступил, оставляя за собой загородные виллы с большими садами и батутами, первоклассными торговыми центрами и гипермаркетами.

— Скон? — в конце концов спросила я.

Он взял один. Крошки посыпались на переднюю часть его рубашки.

— Ты не сказала, почему приходил Люк.

— Полагаю, чтобы навестить меня.

Он пришёл по какой-то причине, в этом я была уверена. Но после того, как услышал о взломе, он, видимо, начал сомневаться, стоит ли упоминать союз или что-то ещё, связанное с Дугами. Как будто не хотел взваливать на меня ещё больше проблем.

— И вы оба…

Я сжала лежащие на коленях руки в кулаки и наблюдала, как пригороды уступают место промышленным районам и кукурузным полям.

— Конечно, — прошептал он. — Они выяснили, как можно починить магию?

— У нас есть несколько идей, — сказала я, предпочитая не углубляться в детали.

— Опасные идеи?

Я прикусила губу.

— Я пойду с тобой.

— Им это не понравиться, — тихо сказала я.

— Я делал это раньше. Смогу и теперь.

— На этот раз всё по-другому. Это Кварторы, а они не любят Плоских.

— Ты тоже Плоская.

— Они и меня не любят. Вот только я нужна им.

Поэтому они ненавидели меня ещё больше. Я спрашивала себя, почему до сих пор не видела, что дело не только в том, что я Плоская или что убила Эванджелину и вызвала все эти осложнения. Проблема так же заключалась в том, что власть спасти их, была привязана к человеку, на которых они всегда смотрели как на примитивную форму жизни. Это как в игре в покер, в которой все тузы, в пустую, достались кому-то, кто не знает

правил игры.

Время сидеть сложа руки и наблюдать за действиями других закончилось. Пришло время вмешаться в игру.

— Что Билли хочет от меня? — спросила я, пытаясь таким образом отвлечь внимание Колина от Люка и Кварторов.

— Чтобы ты не стояла у него на пути, — автоматически сказал Колин. — Кроме того, он хочет, чтобы ты помогла ему сохранить своё место у Форелли. Он думает, что ты могла бы передавать русским ложную информацию.

Я отказалась обманывать полицию. Видимо Билли полагал, что я буду менее разборчивой, если дело касается злых парней.

— И что ты ему сказал?

— Что ты слишком непредсказуемая. И плохая лгунья. Они раскусят тебя в одну секунду.

По какой-то причине я немного обиделась.

— Я смогла обмануть мать.

— Твоя мать поверила тебе, потому что хотела верить из-за своих чувств. Юрий Экомов никогда не купится на твою ложь. Это слишком опасно. Я хочу, чтобы ты вообще не ввязывалась в эти дела.

Я подумала о спрятанной в доме инвалидов Тесс и о моей матери, которая так тяжело работала, чтобы всё выглядело нормально. Эти кошки-мышки нравились мне раньше, но больше нет.

— Слушай, я знаю, что это твоя работа, но ты не можешь защитить меня от всего. Это невозможно.

— Но я могу попытаться, — ответил он. — И я делаю это не потому, что это моя работа.

Я не знала, что ответить. Мы ехали дальше, мимо скошенных кукурузных полей и акров, полных желтеющей сои.

Страна была такой пустой и необъятной, что у меня закружилась голова, как будто я потеряла равновесие.

Головокружение стало сильнее, и я упёрлась руками в приборную панель. Мне ещё никогда в жизни не становилось плохо в машине, но теперь это было вполне возможно. Как раз, когда я хотела что-то сказать, вспыхнула контрольная лампа диагностики двигателя.

— Чёрт, — Колин смотрел на дорогу. — Двенадцать километров до следующей заправочной станции. Думаю, мы сможем до неё доехать.

— Ты знаешь, что случилось?

Я небрежно прислонилась к окну, ощущая успокаивающее прохладное стекло на щеке.

— Нет. Я совсем недавно поменял масло, а вчера вечером, когда пришёл домой, ещё раз всё проверил.

Он склонил голову на бок и прислушался к двигателю. Я, не считая жужжания колёс по асфальту, ничего не слышала.

— Звучит хорошо, — сказал он спустя мгновение. — Мы проверим его на заправочной станции.

Я кивнула, прикусила губу и попыталась представить мою жизнь далеко от Чикаго. Это был трюк, которому я научилась — так было легче выносить Джилл Макаллистер и её язвительные замечания, когда я представляла себе жизнь в Нью-Йорке. Но прямо сейчас видение отказывалась принимать форму.

— Ты уже знал кто я такая, прежде чем умерла Верити?

— Конечно. Я часто бывал в «Морген». Иногда заглядывал и в «Слайс».

— Почему тогда я никогда тебя не видела?

— Я хорош в том, чтобы меня не замечали.