Стрёкот кузнечика
Шрифт:
Мощный крупнокалиберный пулемёт выплюнул прямо в лицо фашисту короткую очередь.
Ас от неожиданности нажал на гашетку, но было поздно: истребитель, заваливаясь на правое крыло, задымил и камнем пошел вниз. Лишь несколько пуль прошило фонарь «Ила»…
Одна пуля попала Музику в живот, разметала во все стороны серые старые опилки.
А потом в уральский городок пришло письмо из госпиталя: «… был очень жестокий бой. В том бою были тяжело ранены дядя Лёня и Музик…»
ОШЕЙНИК
Мой
— Так, — сразу все поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки еще только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошел в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развел руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из желтой кожи и с заклепками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьезные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и все слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушел с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущенно, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с черными сверкающими глазенками.
Мы с братом
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь еще двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!…
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.
СОБАКИ НЕ ОШИБАЮТСЯ
У Юры Хлопотова была самая большая и интересная коллекция марок в классе. Ещё бы! Юркин отец исколесил полсвета и отовсюду слал письма.
Хлопотов хвастался, читал вслух:
— «… Пишу из Бомбея, жарко…», «… Пишу из Лондона, туман…», «… Пишу из Сиднея, ветер…»…
Из-за необыкновенной коллекции только и отправился Валерка Снегирёв, человек, в общем-то, обыкновенный, родители которого и за пределы области выезжал редко, к своему знаменитому однокласснику в гости.
Юриных папы с мамой дома не было. Сам Хлопотов был занят делом: бросал в цель пластмассовый дротик с присоской на конце. Валеркиному приходу он обрадовался, сразу начал вытаскивать из массивного письменного стола огромные, в толстых кожаных обложках и почему-то пыльные альбомы.
— Вот они, мои марочки… ма-арочки…
Юрка почти пропел это самое «ма-арочки». И в тот же момент, как будто откликаясь, прямо над головами мальчишек раздался вдруг протяжный и жалобный вой…
— Что это? — тихо спросил Валерка, когда вой оборвался на немыслимо высокой и тоскливой ноте.
— Не обращай внимания! — махнул рукой Юрка, сосредоточенно ворочая альбомы. — Собака у соседа! Воет и воет, понимаешь!… Дядя Володя из квартиры напротив сказал, что прибьёт её когда-нибудь.
— Как это — прибьет?
— А так, говорит, выпустят её погулять, а он… Но мы, например, с папой считаем, что к чужим недостаткам терпеливо относиться надо. Конечно, папа с соседом поговорит…
— Почему же она воет?
— Откуда я знаю? Я и в глаза не видел ни собаку, ни соседа. Они всего неделю, как переехали.
— Может, голодная?
— Может, и голодная. Снегирь, идея!… Мы её покормим! Чтобы перестала выть! Значит, так! Проводим разведку: цель — установление, открыта ли форточка у соседа. Затем — операция «Бумеранг»!
— «Бумеранг»?
— Нет, лучше «Томагавк»! Проводим операцию «Томагавк». Мы с тобой набираем кусков хлеба и колбасы, выходим на улицу и забрасываем провиант в открытую форточку!
У Юрки Хлопотова от возбуждения засверкали глаза.
— Юр, форточка-то на девятом этаже, — напомнил ему Валерий. — Не добросить…