Стрекоза в янтаре и клоп в канифоли

Сергеева Александра Александровна

Юлька тряхнула головой, разгоняя мельтешащую в глазах мошкару. Ей бы угомониться и не лезть на рожон, но тело ещё сместилось на пашу шажков. Покосилась на Дэма — та её не остановила. Значит, можно — обрадовалась искательница панацеи от своей беды.

Сдвинулась ещё немного и увидала правый бок стоящего перед шаманкой человека. Судя по широкой норковой шубе, какой-то женщины. Та просто стояла, не совершая никаких действий. Впрочем, Юльке показалось, что женщина что-то держит в прижатой к груди руке.

Внезапно

грянувшая тишина оборвала взвинченный, терзающий нервы рокот. Шаманка уложила бубен на колени, а женщина поставила на его край нечто, похожее на маленькую пиалу. Чимитцу вынырнула из-за юрты и что-то сказала Дэма низким мяукающим голосом. Девушка кивнула и поманила пальцем Юльку.

Нескромная гостья смутилась и вернулась на прежнее место рядом со своими мужчинами. Некрасиво получилось — поругала она себя за беспардонность. Однако Дэма не упрекнула её, а чуток огорошила:

— ОНА требует, чтобы вы ушли.

Глаза девушки источали неприкрытое сочувствие. Из тех, что читается на лицах близких, узнавших о твоей смертельной болезни. Когда людям не только жалко любимого человека, но ещё и стыдно за собственное здоровье, обещающее долголетие — такая вот тягостная для всех нелепость.

— Именно мы ушли отсюда? — для чего-то уточнил Даян.

И недобро прищурился, будто кто-то ему тут чем-то обязан. Юльку вновь посетило чувство неловкости. Но Дэма просто не заметила несправедливого посыла. Кивнула и доброжелательно подтвердила:

— Именно вы.

— Потому что беду притащили? — чуть обиженно проворчал Севка. — На ваши головы.

— Большую беду, — вздохнув, уточнила Дэма, косясь на красавицу Чимитцу.

Та выжидательно таращилась на парламентёра: дескать, уберутся они восвояси или нет?

— И никаких объяснений? — упёрся Даян, сверля взглядом неприветливую хозяйку лесного убежища.

Которая, несомненно, прекрасно владела русским языком. Возможно — как это нередко бывает — получше самих русских. Но ответила не наглому гостю, а всё той же Дэма на родном языке. Сухо и неохотно. Что-то промяукала и уплыла обратно за юрту, откуда не доносилось ни единого звука.

Дэма только, было, собралась с духом перевести вынесенный им приговор, как из-за юрты показалась сама знаменитая шаманка. Старая… Даже очень старая женщина: морщинка на морщине. Глаза непроницаемы, лицо невозмутимо до крайности.

Шаманка прошаркала к ним, остановившись метрах в пяти от опасных пришельцев. И — совсем уж нелепость — прикрываясь от них своим огромным бубном. Внимательно оглядела каждого. Досконально: от макушки до пят. Качая головой в каких-то раздумьях — Юлька всей шкурой ощутила, что в нелёгких, критически неприятных для них.

Наконец, шаманка резюмировала тихим и поразительно молодым голосом на чистейшем русском:

— Здесь

вы помощи не найдёте. Зло, что на вас охотится, чужое. Нездешнее. И оттого бороться с ним совсем нечем.

— А где-то есть чем? — низко поклонившись, уточнил Даян.

Вызов с его рожи, как корова языком слизнула. Да и Севка поклонился вслед отцу с самым кротким видом. Отнюдь не паясничая: на полном серьёзе. Как показалось Юльке, даже слегка побаиваясь старушку с громкой репутацией.

— Где-то, может, и есть, — задумчиво проворковала та, уставившись поверх голов гостей немигающими глазами. — Я таких мест не знаю.

Белая ящерка внезапно выпрыгнула из пустоты, повиснув перед лицом старушки. Та молниеносно задрала бубен, прикрывшись им до самых глаз. Которые, между прочим, совершенно точно узрели нездешнюю нечисть. Стоило ящерке порскнуть в сторону, как взгляд шаманки проследовал за ней.

Интересный такой взгляд: чуть встревоженный и безмерно любопытствующий. С таким всякие ненормальные учёные фанатики суют пальцы в свои ужасные эксперименты. Даже при почти стопроцентной гарантии их лишиться. Знают и суют — такая у них порода.

— Вы её видите, — как-то не к месту удовлетворённо констатировал Севка.

Шаманка вновь посмотрела куда-то поверх их голов и неожиданно иронично объявила:

— Не только её.

Все трое горемык дружно задрали головы. И почти не удивились, узрев над собой пополнение. На ярком зимнем солнышке посверкивали две бронзовые шипастые ящерки. Обе висели вниз головами, уцепившись хвостиками за что-то невидимое в воздухе. Будто невиданные колючие плоды из диковинных тропических джунглей.

— По шесть хвостов, — для чего-то подсчитал Севка, прикрывая глаза от солнца.

— По семь, — опроверг сына отец.

— А что это у них на морде? — не смогла толком разглядеть Юлька свалившуюся на них новую нечисть.

Вмиг закипевшие в глазах слёзы смазывали всю картину.

— Рога, — помог ей Даян, не позабыв, в отличие от некоторых, нацепить тёмные очки. — два толстых рога. Смешные малыши, — ни к селу, ни к городу похвалил он.

И как бы невзначай притянул жену за руку поближе к себе. С другого бока её привычно подпёр сын. От греха подальше.

— Рога, — задумчиво поддакнула шаманка, и не думая щуриться на солнце, словно то светило для всех, кроме неё. — У нас таких духов нет. Ни среди эжинов, ни среди онгонов.

— У вогулов есть духи-ящерицы, — так же задумчиво молвила нарисовавшаяся из-за юрты Чимитцу.

Она тоже видела всю троицу многохвостых паразитов. И разглядывала их с тем же нездоровым любопытством, что и наставница. Дай обеим волю, недрогнувшей рукой препарируют неведомую прежде нечисть. В целях, так сказать, самообразования и расширения кругозора.