Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений
Шрифт:
— И это тоже, — сказала я. — Но подожди немного. — Я повернулась к ростовщику: — Четыре с половиной фунта, или я поднимаюсь на холм. Решайте скорее, мне некогда.
Ворча себе под нос, мистер Сэмюэлс потянулся к ящичку под прилавком, а я повернулась к Мэри:
— Мне нужно купить несколько одеял. Ты пойдешь со мной?
Мэри выглянула на улицу, там стоял слуга в ливрее, явно поджидая ее.
— Да, если потом ты пойдешь со мной. О, Клэр, я так рада видеть тебя! Он п-прислал мне записку, — сообщила Мэри, когда мы спускались с холма. — Алекс. Друг принес мне от него письмо. — При упоминании его имени ее лицо просветлело, но маленькая складочка между бровями
— Значит, ты видела Алекса? — Мне было интересно, как идут дела у молодого викария с тех пор, как я в последний раз виделась с ним. И было также любопытно узнать, как он осмелился написать Мэри.
— Да. Но он не просил меня приходить, — торопливо добавила она. — Я с-сама пошла к нему. — Ее подбородок гордо поднялся, но голос слегка дрожал. — Он… он не написал бы мне, но он думает, что умирает, и х-хотел, чтобы я… з-знала…
Я обняла ее за плечи и быстро увлекла в один из переулков, подальше от людского потока.
— Все в порядке, — говорила я, беспомощно поглаживая ее и зная: что бы я ни сделала, все будет напрасно. — Ты пришла, увиделась с ним, и это самое главное.
Мэри молча кивнула и высморкалась.
— Да, — произнесла она наконец хриплым голосом. — У нас было… два месяца. Я п-постоянно повторяю себе, что у нас было больше, чем у других людей… Два месяца с-счастья, но мы потеряли… так много времени, Клэр, а… его уже не вернуть!
— Да, — тихо сказала я. — Для такой любви, как ваша, не хватит и целой жизни. — Внезапно я ощутила острый приступ тоски — где он, Джейми, и что с ним сейчас.
Немного успокоившись, Мэри схватила меня за рукав.
— Клэр, ты сходишь к нему со мной? Я знаю, надежды почти нет… — Ее голос дрогнул, но, сделав над собой усилие, она продолжала: — Но может быть, ты сможешь помочь… хоть чем-нибудь. — Она поймала мой взгляд, брошенный на слугу, стоявшего с отсутствующим видом в конце переулка. — Я плачу ему, — просто сказала она. — Моя тетя думает, что я к-каждый день в полдень хожу на прогулку. Так ты пойдешь со мной?
— Да, конечно. — Я посмотрела вдаль, отмечая уровень солнца над холмами за городскими зданиями. Через час будет темно. Мне хотелось доставить в тюрьму теплые одеяла еще до того, как наступившая ночь сделает сырые каменные стены тюрьмы еще холоднее. Приняв неожиданное решение, я повернулась к Фергюсу, который терпеливо стоял рядом со мной, с интересом разглядывая Мэри. Возвратившись в Эдинбург вместе с остальными людьми из Лаллиброха, он избежал заключения благодаря своему французскому гражданству и выжил, только обратившись к своей прежней профессии. Он бродил вокруг Толбута, передавая крохи еды, которые ему удавалось раздобыть, своим товарищам. Там я его и нашла.
— Возьми эти деньги, — сказала я, вручая ему кошелек, — и найди Муртага. Скажи ему, чтобы он на все деньги купил одеял и передал их тюремщику. Он уже получил от меня мзду, но на всякий случай пусть Муртаг попридержит для него несколько шиллингов.
— Но, мадам, — запротестовал он, — я обещал милорду, что никогда не оставлю вас одну…
— Милорда здесь нет, — твердо заявила я, — поэтому слушай меня.
Он посмотрел сначала на меня, потом на Мэри и, очевидно, решил, что она представляет для меня меньшую опасность, чем я для него, и пожал плечами, что-то бормоча по-французски о женском упрямстве.
Маленькая
Деньги могут не все, лицо Алекса засветилось, когда в комнату вошла Мэри. Казалось, болезнь на время отступила.
— Я привела Клэр, любимый. — Мэри бросила плащ на стул и опустилась на колени рядом с ним, взяв его худые с голубыми прожилками руки в свои.
— Миссис Фрэзер, — его голос был тихим, почти беззвучным, хотя он улыбался мне, — так приятно снова увидеть дружеское лицо.
— И мне тоже. — Я улыбнулась ему, машинально отметив слабый пульс у горла и прозрачность кожи. Последние остатки жизни, еще не покинувшей хрупкое тело, сосредоточились в глазах — они были теплые и нежные.
Не имея лекарств, я ничего не могла сделать, но все же тщательно осмотрела его, после чего он устало откинулся на подушки, его губы слегка посинели от усталости. Скрывая свое беспокойство, я пообещала прийти на следующий день и принести лекарства, чтобы он мог лучше спать. Он едва замечал мои старания — все его внимание было обращено на Мэри; взволнованная, она сидела рядом с ним и держала его за руку. Я заметила, как она посмотрела на окно, за которым быстро угасал день, и поняла ее озабоченность — ей предстояло вернуться к тетке до наступления ночи.
— Мне нужно идти, — сказала я Алексу со всей тактичностью, на какую была способна, — мне хотелось дать им возможность побыть вдвоем эти несколько драгоценных минут.
Он перевел взгляд с меня на Мэри, затем благодарно улыбнулся мне.
— Да благословит вас Бог, миссис Фрэзер, — сказал он.
— Увидимся завтра, — сказала я и ушла, от души надеясь, что так и будет.
В течение следующих нескольких дней я была очень занята. Все оружие наших людей было, конечно, конфисковано при аресте, и я изо всех сил старалась вернуть его, прибегая, при необходимости, к запугиванию и подкупу, к угрозам и улыбкам. Я заложила несколько брошей, что подарил мне Джаред при расставании, и купила людям из Лаллиброха еды, чтобы они питались не хуже, чем в армии, — впрочем, довольно скудно.
Я договорилась о том, чтобы меня пропускали в камеры, и лечила арестованных от различных заболеваний, спектр которых был очень широк — от цинги и недоедания до ангины, обморожения, артритов и различных болезней дыхательных путей.
Я обошла всех военачальников и лордов, которые еще оставались в Эдинбурге — их было немного — и которые могли быть полезны Джейми в случае, если его визит в Стирлинг окажется безуспешным. Я не надеялась, что это поможет, но считала нужным сделать все, что в моих силах.
И среди всех забот этих дней я выкраивала время, чтобы раз в день навестить Алекса Рэндолла. Мне с трудом удавалось заглядывать к нему по утрам, чтобы не занимать те часы, которые он мог провести с Мэри. Алекс спал мало, и даже этот сон был болезненным. Естественно, что по утрам он чувствовал усталость и раздражительность, говоритъ ему не хотелось, но он всегда приветливо улыбался мне. Я приносила ему питье — легкую смесь мяты и лаванды с несколькими каплями макового сиропа. Это давало ему возможность поспать несколько часов, и, когда Мэри приходила к нему днем, он чувствовал себя несколько отдохнувшим.