Стрекоза
Шрифт:
На поляне, между домами, расположившись ровным полукругом, сидели девушки. Их было около десятка. Все они были одеты в одинаковые платья из грубой мешковины, волосы каждой были заплетены в тугую косу. Женщина, сидящая в центре круга, увидев нас, прервала чтение, захлопнула толстую тетрадь в потрепанной обложке и поднялась с земли. Я поняла, что это та самая женщина, что говорила с нами накануне. Я удивилась ее красоте и стати – на ее лице не было ни грамма косметики, но оно будто светилось изнутри.
– Анна, доброе утро! – радостно воскликнул отец, когда женщина приблизилась к нам.
– Пап, ее
Женщина строго взглянула на нас обоих.
– Ох, простите! Дырявая моя голова! Вот что значит не пил кофе с утра! – смущенно пробормотал отец и протянул руку женщине, – Айно! А меня зовут Вадим, это моя дочь, Дана.
– Приветствую!
Женщина кивнула отцу и пристально посмотрела на меня. В отличие от девушек, одетых в мешковину и от этого похожих на одинаковых серых мышей, Айно была одета в нарядное, светлое льняное платье, а ее пышные волосы цвета пшеницы с едва заметной проседью были распущены и красиво лежали на спине и плечах. На шее женщины висел амулет – деревянный круг с причудливо вырезанным на нем узором из четырех квадратов. При каждом движении на ее тонких, гибких руках звенели серебряные браслеты. Айно была немолода, но выглядела прекрасно, даже седина и мелкие морщинки в уголках глаз ее не портили, а, наоборот, добавляли образу глубины и мудрости. Пока мы сюда ехали, я представляла ее старой бабкой, и поэтому сейчас с удивлением рассматривала.
Шаманка, в свою очередь, тоже осмотрела меня с ног до головы, а потом торжественно произнесла:
– Приветствую тебя здесь, на Лаайниккене, дева. Запомни себя такой, какая ты сейчас – дурной, расколотой, как глиняный сосуд, заплутавшей в своей жизни, как в том густом лесу, по которому ты сюда добиралась.
Айно махнула рукой в сторону леса, браслеты снова приятно звякнули. Потом она взяла меня за руку. Ладонь ее была удивительно мягкой.
– Совсем скоро, дева, ты почувствуешь себя другим человеком. Станешь одной из нас, станешь настоящей сестрой. И тогда Някке, наш дух-покровитель, Хранитель Лаайниккена, возьмет тебя под свое крыло.
Низкий голос Айно завораживал своей глубиной, а пристальный взгляд серых глаз проникал прямо в нутро. Я смутилась, криво улыбнулась, не зная, что ответить на такое напыщенное приветствие, и отец тут же ободряюще похлопал меня по плечу.
Внезапно солнце зашло за большую тучу, и все вокруг потемнело. Айно тревожно взглянула на небо и покачала головой. Обернувшись к отцу, она сказала:
– Уходи, ты лишний здесь. Ты мужчина. Някке уже гневаться начал! Кабы ураган не наслал на поселение…
– Разве мужчинам сюда нельзя? – спросил отец, – а как же ваш помощник?
Айно обернулась и взглянула на мужчину, стоящего неподалеку. Он не спускал с нас глаз и по-прежнему держал наготове свою дубину.
– Это Вейкко. Ему можно здесь быть, он пустоголовый, да к тому же, глухонемой. Хранитель Някке таких жалеет.
Отец задумчиво покачал головой, взглянул на меня напоследок, а потом Айно мягким движением руки подтолкнула его к воротам.
– Все будет хорошо, доченька! Верю в твое исцеление! Скоро увидимся! – сказал на прощание отец, а потом Вейкко закрыл за ним ворота, разрисованные изнутри причудливыми карельскими орнаментами.
Я растерянно смотрела на высокий забор, в один миг
– Темная ты дева, Дана, – загадочно произнесла она, – ну ничего. Някке, наш Хранитель, всех очищает. И тебя очистит, если будешь искренне почитать его.
Я хотела ей сказать, что не согласна и вовсе не считаю себя темной, но Айно схватила меня за руку и повела в ту сторону, где девушки сидели на траве, смотрели на нас и терпеливо ждали возвращения Айно.
– Сестры! – громко проговорила Айно, когда мы вместе подошли к ним, – в сей прекрасный весенний день к нам пришла новая сестра! Принимайте в семью!
Девушки рассматривали меня, тихо перешептывались между собой, но ни одна из них ничего не сказала вслух. Мне показалось, что настроены они не слишком дружелюбно.
– Ее имя Дана, – продолжила Айно, – и пока в ее глазах я вижу только сплошную тьму. Ни одного проблеска света нет в ее душе.
Она замолчала, а потом сказала чуть тише:
– Вы знаете, сестры, что нужно сделать с новенькой, чтобы она смогла войти чистой в женскую спальню.
В наступившем молчании я уловила жужжание шмеля, летающего где-то рядом от цветка к цветку. В мою душу закралась смутная тревога. Взгляд Айно стал строгим, и девушки тоже напряженно смотрели на меня. Потом, по знаку шаманки, они дружно поднялись с земли, обступили меня со всех сторон, по очереди поднимая руки к небу. Их движения были похожи на танец, они касались меня кончиками пальцев, пели едва слышно, шептали по очереди мне на ухо странные, непонятные слова. Их одинаковые серые платья беспрерывно мелькали передо мной. У меня закружилась голова от этого бесконечного круговорота. Постепенно прикосновения становились все более ощутимыми.
– Эй, что вы делаете? – спросила я, отталкивая от себя тонкие руки.
Но вместо того, чтобы угомониться, они стали цепляться пальцами за мою одежду, пытаясь сорвать ее с меня. Одна из них, голубоглазая девушка, с густой светлой косой, склонилась к моему уху и прошептала:
– Лучше стой и не дергайся, так все пройдет легче и быстрее.
– Что – все? Прекратите! Что вы делаете? – закричала я, услышав, как моя новая черная рубашка с блестящими стразами трещит по швам.
Следом за рубашкой в ход пошла водолазка. Девушки стянули ее с меня и откинули в сторону, топча ее голыми пятками. Вскоре я стояла перед ними абсолютно голая, стыдливо краснея и пытаясь прикрыть наготу руками.
– Верните мне одежду, сумасшедшие дуры! – зло процедила я сквозь зубы.
Но тут девушки расступились, и передо мной вновь возникла Айно.
– Что тут происходит? О таком мы не договаривались! – что есть сил закричала я, – отдайте мне одежду, я хочу уйти!
– Сначала ты должна стать чистой, Дана, – громко сказала Айно.
Айно сделала знак девушкам и проговорила:
– Ведите ее на омовение к Священному озеру!
Не успела я опомниться, как тут же десятки девичьих рук схватили меня и потащили к озеру. Берег озера был каменистый, скользкий. Вблизи картинка была еще красивее, но в тот момент мне было наплевать на красоту природы, я была слишком шокирована тем, как со мной обращаются эти, так называемые, сестры.