Стрела амура
Шрифт:
— Не ожидала увидеть тебя, Лиз… Говорили, у тебя неприятности.
— А, ерунда! Скорее, скорее, умираю, как хочу шампанского! Джимми! Любовь моя! Привет!
Джеймс Хант помахал ей сложенными щепотью пальцами и даже со стула не поднялся ей навстречу. Зато приподнялась девица, обвившаяся вокруг плеча Джимми наподобие ядовитого плюща.
— Джеймс, ты представишь меня твоей знакомой?
— Э-э… да… разумеется. Это Лиза. Мисс Кудроу. Лиза Кудроу…
— Я уже поняла, как ее зовут, дорогой.
— Да… Конечно. Лиза, это Шерилин.
Лиза почувствовала себя примерно так же, как чувствует себя человек, которого окатили ледяной водой. Огромным усилием воли она выдавила светскую улыбку и протянула руку.
— О, рада познакомиться. Надеюсь, вы не в обиде? Мы с Джи… Джеймсом давние знакомые, только и всего. Это просто шутка.
— Не сомневаюсь. Я ценю хорошие шутки.
Лиза в некоторой панике огляделась по сторонам. Она словно попала в Зазеркалье, где все привычные предметы и лица стали чужими и пугающими. За столиками сидели, смеялись, пили и разговаривали ее друзья и подруги. По крайней мере трое из присутствовавших мужчин могли претендовать на звание ее ухажеров. Могли… но почему-то не претендовали. Более того, они старательно и удачно делали вид, что Лизы здесь и вовсе нет.
Паника все туже охватывала горло тугим жгутом. Лиза медленно опустилась на ближайший стул. Почти немедленно над ее левым плечом раздался спокойный и чуть насмешливый голосок:
— Ты не могла бы пересесть, дорогуша? Это — мое место.
— А?
Лиза резко обернулась. Прямо перед ней стояла Сара Коннелли, рыжеволосая и зеленоглазая красавица. Они с Лизой всю жизнь вели скрытое соперничество за роль лидера, но внешне всегда общались очень мило. Однако сейчас в глазах Сары горел неприкрытый вызов и еще… торжество?
— Привет, Сара. Не знала, что это твое место. Сейчас подставлю стул и…
— Ты не поняла, дорогуша. Тебе лучше сесть за другой столик.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Извини, но мы заказывали ужин на строго определенное количество человек.
— Но я же всегда прихожу по пятницам…
— Приходила. «ЛА» — понимаешь, Лиззи? Теперь тебе это вряд ли будет по карману.
— Сара!
— Не шуми. Это приличное место, здесь не кричат, не машут руками и не подсаживаются к чужим столикам. Кстати, вон за тем столиком сидят журналюги. Надеюсь, ты не планируешь развлечь читателей субботней газеты описанием скандала имени себя?
Лиза ошеломленно переводила взгляд с одного на другого… с подруг на приятелей… с Джимми на Сару…
— Вы сошли с ума? Перегрелись? Обкурились?
Сара изящным движением опустилась на освободившийся стул, и Лиза почувствовала себя еще более неловко. Словно стояла перед судом…
Если бы они смеялись. Говорили что-то обидное. Презрительно смотрели на нее. Даже это все было бы гораздо легче вынести.
Но они ее просто не замечали. Не было Лизы Кудроу, было только пустое место.
Лиза повернулась и побрела к выходу. Слезы горячей волной подступали
Марлен, по всей видимости, решила отсидеться в дамской комнате и теперь осторожно выглядывала из нее, желая удостовериться, что Лиза уже ушла. При виде экс-подружки ярость захлестнула Лизу. Она одним прыжком влетела в дамскую комнату, толкая Марлен перед собой, и приперла ее к кафельной стенке.
— Чума Коннелли может выпендриваться, сколько ей влезет! В конце концов, она всегда мне завидовала, но ты — ты мне скажешь, в чем дело, иначе я… я с тебя весь макияж смою! В унитазе!
— Лиз, я…
— И не ври мне! Говори, что случилось? Они все грибочков с галлюциногенами поели?
Марлен извивалась в цепких руках Лизы, хотя была выше ее ростом.
— Лиз, прошу тебя… Господи, ну да, да, это все Сара.
— Что — Сара?
— Сара рассказала, что ты разорилась.
— Откуда она узнала?
— Ты что, смеешься? Ее папаша — хозяин половины банков в нашем городе. В том числе и того, где ты держала свои средства.
— Точно! Коннелли! Так я ему теперь впаяю иск за разглашение коммерческой тайны и принесенный им моральный ущерб…
— Лиза.
— Что?
— Остановись.
Марлен грустно смотрела на Лизу, и в ее глазах горело теперь явное сочувствие.
— Судиться с главным банкиром нашего города — значит потерять и все оставшиеся деньги. Представляешь, во сколько встанет тебе такой процесс?
Лиза внезапно устала. Страшно устала. Ей больше ничего не хотелось. Даже шампанского.
Она вяло взмахнула рукой, отвернулась от Марлен.
— О'кей, ребята, оставайтесь при своих, а я пойду.
— Лиза, я…
— Не надо, Марлен. Поспеши, а то Сара тебя отругает.
— Мы были подругами…
— Были? Нет, не думаю. Подруги не обращают внимания на банковские счета друг друга.
Марлен закусила губу, а потом выпалила:
— Ну и пожалуйста! Была мне охота набиваться в друзья такой, как ты!
— Вот и иди… к Саре.
— И пойду! Мы, девушки одного круга, должны держаться вместе…
Лиза не дослушала, повернулась и выплыла из дамской комнаты.
Дома у нее случилась истерика — хорошая, затяжная, молчаливая истерика с битьем посуды, слезами в три потока, конвульсиями и полным изнеможением в конце.
Маленькое опухшее чудовище выползло на кухню и дрожащей рукой нацедило бокал мартини. Когда первый глоток живительной влаги достиг желудка Лизы Кудроу, в прихожей зазвенел звонок.
Прекрасно. И причесываться она не будет!
Лиза — как была, в серебристом платье и босиком, с бокалом мартини в руке и зареванным до полной неузнаваемости лицом — спустилась вниз и открыла дверь. Если это мистер Карч и если он хоть одно слово скажет про алкоголь, то она выльет остатки мартини ему на голову.