Стрела архата
Шрифт:
— А зачем вы вообще брали у Храпова ружье, когда у вас есть свое?
— Это что, допрос? — угрюмо спросил Бобров.
— Нет, пока только беседа.
— Пока? Спасибо, успокоили. А я чуть было не решил, что мне дело шьют. Ан нет, оказывается, просто беседуем. Так о чем же вы хотите, чтобы я с вами побеседовал, граждане начальники?
— Вы не ответили на вопрос, гражданин Бобров. Зачем вам второе ружье?
— А как по-вашему, зачем вообще ружья нужны? По зверью, я думаю, стрелять.
— Но
— Мое ружье неисправно. А у Храпова я взял ружье потому, что собрался было идти на охоту, но в последний момент мероприятие сорвалось и ружье мне не пригодилось.
— Ну, у следствия несколько иное мнение на этот счет. Вы знаете, что из этого ружья был убит человек?
— Но ведь это же не мое ружье! Оно и было-то у меня всего лишь неделю…
— Да, но человек был убит именно тогда, когда это ружье находилось у вас.
— А разве Храпов… — хотел было что-то спросить Бобров, но осекся.
— Что — Храпов? — насторожился Щеглов.
— Нет, ничего, — тихо ответил Бобров.
— Вы хотели сказать, что Храпов тоже стрелял в профессора? Вы ведь это имели в виду? Откуда вам это известно?
— Ничего мне не известно, — угрюмо ответил Бобров.
— Тогда что значит ваше упоминание о Храпове?
— Да не убивал я никого! — яростно заревел Бобров. — И вообще, я в это время был на работе.
— В какое время? — быстро спросил Щеглов. — Откуда вы знаете, когда было совершено убийство, если непричастны к нему? Отвечайте, Бобров!
— Да я на работе с раннего утра до позднего вечера — потому так и сказал. Ничего конкретного я в виду не имел.
— Допустим. Тогда как вы объясните тот факт, что из ружья, находящегося в вашей квартире, стреляли в человека, а вы к этому отношения вроде как даже и не имеете?
— Но ведь я был на работе!
— Это очень похвально, что вы так помногу работаете, гражданин Бобров. Но вопрос сейчас не в том. Да, действительно, в момент совершения преступления вас видели на работе — алиби у вас безупречное.
— Я же говорил! — воспрянул духом Бобров. — Так на каком же основании вы обвиняете меня в убийстве?
— Не обвиняю, а подозреваю, — поправил Боброва следователь, — и не в убийстве, а в соучастии или, если хотите, в пособничестве убийству. Да, убийца не вы, но оружие в руки убийце вложили именно вы.
— Опять вы за свое! А факты у вас есть?
— Факты будут. Поэтому я и хочу выяснить, каким образом из ружья, которое находилось в вашем доме, был убит человек. Вы можете мне это объяснить?
— Нет, не могу. И не хочу. Объясняйте сами. Впрочем… впрочем, попытаюсь, хотя работа эта целиком на вашей совести, граждане розыскники. В мое отсутствие, а также в отсутствие моей жены,
Щеглов задумался, пристально разглядывая грузчика.
— С некоторыми оговорками, но — допустим, так оно и было. Вы подозреваете кого-нибудь конкретно, кто мог бы это сделать?
Бобров пожал плечами.
— Да нет, никого я не подозреваю. А что, если Храпов? — вдруг воскликнул он. — Ведь только он знал об этом ружье.
Щеглов снова задумался. Мокроусов, за все время беседы не проронивший ни слова, нетерпеливо заерзал.
— Храпов, говорите? — произнес Щеглов. — Что ж, это мысль. Я как-то об этом не подумал.
— А вот и зря! — подхватил Бобров с воодушевлением, видя, что подозрения от него переходят на другого человека. — Тот еще тип! Тем более, в Афгане служил, небось людишек там щелкал, что твои орехи.
Щеглов опустил голову и несколько минут молчал. Потом поднял глаза на Боброва и неожиданно произнес извиняющимся тоном:
— Да, мы, видимо, поспешили, подозревая вас, Михаил… э-э… Павлович, в преступлении. Вы уж извините нас, если мы ненароком наговорили вам лишнего. Работа, знаете ли, чертовски нервная. А ваша мысль, товарищ Бобров, действительно заслуживает внимания. Мы обязательно ее учтем.
— Чего уж там, — милостиво махнул рукой Бобров и осклабился, обнажив два ряда маленьких, желтых от никотина зубов, — и в органах бывают проколы. Честно говоря, на вашем месте я рассуждал бы точно так же. И даже задержал бы подозреваемого.
— Задержать человека мы можем только в том случае, — строго произнес Щеглов, — если факты явно свидетельствуют о его вине.
— Я думаю, вы не всегда придерживаетесь этого правила, — подмигнул следователю Бобров.
Щеглов замотал головой.
— Нет, нет, закон обязателен для всех.
В этот момент на столе зазвонил телефон. И тут же в кабинет вбежал директор Мормышкин.
— Извините, это, наверное, мена, — извиняясь на ходу, пропищал он и схватил трубку. — Да, директор у аппарата!..
Щеглов поднялся. Вслед за ним поднялся и Мокроусов.
— Примите наши извинения, товарищ Бобров, — произнес Щеглов, — за причиненное беспокойство…
— Если что, — Бобров вытянул вперед огромный кулак, — я всегда готов помочь нашим доблестным органам.
— Спасибо… Спасибо, Степан Ильич.
— А? Что? — Директор оторвался от телефона. — А, прощайте! Всего хорошего!.. Да это я не вам! Не вам, говорю!.. Тьфу, бросили трубку!..
Оба сыщика молча вышли из мебельного магазина, и лишь в машине Мокроусов нарушил молчание: