Стрела времени
Шрифт:
И его, разумеется, особенно интересовала мельница Сен-Мер.
Джонстон спокойно ждал.
Когда Крис был еще студентом одного из младших курсов, его родители погибли в автомобильной катастрофе. Крис, единственный ребенок в семье, оказался в совершенном отчаянии – он готов был бросить колледж. Джонстон на три месяца взял молодого студента жить к себе домой, а потом в течение нескольких лет заменял ему отца, помогая советами во всех областях жизни, начиная с управления имуществом, доставшимся пареньку от родителей, и кончая проблемами, возникавшими в отношениях с любовницами. А проблем
После смерти родителей он завел беспорядочные отношения с множеством женщин. В результате в его жизни возникла масса затруднений, таких, как ненавидящие взгляды брошенной возлюбленной на семинаре, невероятный полуночный трезвон в его комнате, когда он, находясь в постели с одной женщиной, пропускал свидания с другой, тайные встречи в номере гостиницы с преподавательницей философии, переживавшей отвратительный бракоразводный процесс… Все это стало неотъемлемой и основной составляющей его жизни. Неизбежно пострадали его оценки, и тогда Джонстон взялся за парня, потратив на разговоры с ним несколько вечеров.
Но Крис не пожелал прислушаться к советам, и вскоре его имя прозвучало в процессе о разводе. Только личное вмешательство Профессора позволило ему избежать исключения из университета. В ответ на эту внезапную угрозу он вынужден был полностью углубиться в занятия; его оценки стали стремительно улучшаться, и в конечном счете Крис закончил образование пятым в своем потоке. Но за время процесса он превратился в отпетого консерватора. Теперь, в двадцать четыре года, он был склонен к нервозности, имел больной желудок и проявлял опрометчивость только в отношениях с женщинами.
– Ну наконец-то, – проронил Крис. – Вот оно.
На жидкокристаллическом экране появился ярко-зеленый контур. Он дополнял на прозрачном дисплее очертания руин мельницы. Это был новейший метод моделирования археологических структур. Прежде приходилось полагаться на обычные архитектурные модели из белого пенопласта, которые вырезали и собирали вручную. Но эта техника требовала массу времени, да и вносить изменения в модели оказывалось довольно сложно.
Но теперь все модели создавались в компьютере. Их можно было и быстро создать, и легко трансформировать. Кроме того, компьютерная технология позволяла рассматривать модели в пространстве, со стороны. В компьютер вводились точные координаты руин, и благодаря использованию заложенной в программу триангуляционной сети ГСП изображение, появлявшееся на экране, оказывалось с изумительной точностью вписанным в ландшафт.
Они смотрели, как зеленый контур наполняется содержанием, приобретает твердую форму. Вот показался построенный из камня массивный крытый мост, под которым виднелись три водяных колеса.
– Крис, – сказал Джонстон, – ты сделал его укрепленным. – В голосе Профессора явно слышалось удовольствие.
– Я знаю, что это рискованно… – проговорил молодой человек.
– Нет-нет, – прервал его Профессор. – Я думаю, что в этом есть смысл.
В литературе попадались упоминания об укрепленных мельницах, и, конечно, сохранились сведения о неисчислимом множестве сражений за мельницы и право молоть зерно. Но доподлинно известны были всего лишь две укрепленные
– Базы колонн на уровне воды очень широкие, – сказал Крис. – Как это бывало повсеместно, едва только мельница становилась заброшенной, местные жители начинали использовать ее в качестве карьера. Они разбирали ее по камешку, чтобы строить свои собственные дома. Но камни в базах колонн остались на месте, потому что они были просто слишком велики и их не удалось утащить. Мне кажется, что это указывает на массивный мост. Вероятно, укрепленный.
– Может быть, ты и прав, – ответил Джонстон. – А я думаю…
Радиотелефон, висевший у него на поясе, издал негромкий треск.
– Крис? Профессор с вами? Министр появился.
Джонстон посмотрел на противоположную сторону раскопок монастыря, где вдоль берега реки пробегала проселочная дорога. По ней, оставляя за собой длинный и широкий пыльный хвост, к ним мчался зеленый «Лендровер» с белыми буквами на боку.
– Да, действительно, – сказал он. – Это может быть только Франсуа. Всегда в спешке.
– Эдуар! Эдуар, – Франсуа Беллин обнял Профессора за плечи и расцеловал в обе щеки.
Беллин был крупным, лысеющим, переполненным энергией человеком Французские слова просто сыпались из него.
– Мой дорогой друг, мы видимся слишком редко У вас все хорошо?
– Да, Франсуа, – ответил Джонстон, отступая на шаг от этого фонтана экспансивности. Чрезмерно дружественное поведение Беллина всегда означало наличие серьезной проблемы. – А вы, Франсуа? – спросил он. – Как ваши дела?
– Точно так же, точно так же. Но в моем возрасте это просто прекрасно. – Он окинул взглядом раскопки, а потом заговорщическим жестом положил руку на плечо Джонстону. – Эдуар, я должен попросить вас о любезности. У меня возникла небольшая трудность.
– Неужели?
– Вы знаете, эта репортерша из «Экспресс»…
– Нет, – ответил Джонстон. – Совершенно не знаю.
– Но, Эдуар…
– Я уже разговаривал с ней по телефону. Она одна из этих заговорщиков. Капитализм – зло, все корпорации – исчадья ада.
– Да-да, Эдуар, вы совершенно правы. – Беллин наклонился к его уху. – Но она спит с министром культуры.
– Это вряд ли что-то меняет, – спокойно отозвался Джонстон.
– Эдуар, прошу вас. Люди начинают прислушиваться к ней. Она может причинить неприятности. Мне. Вам. Этому проекту.
Джонстон вздохнул. Беллин тоже вздохнул и продолжил:
– Вы знаете, что существует иррациональное мнение, будто американцы уничтожают чужую культуру, потому что у них нет своей собственной. Происходят всякие казусы с кино и музыкой. Была дискуссия насчет того, что американцам следует запретить работы на французских памятниках культуры. А?
– Это старые новости, – заметил Джонстон.
– И ваш собственный спонсор, МТК, попросил, чтобы вы поговорили с нею.
– Разве?
– Да. Госпожа Крамер настаивала на том, чтобы вы побеседовали с этой дамочкой.