Стрельба в невидимку (Десерт для серийного убийцы)
Шрифт:
– Но часто брали в руки? Просто из женского любопытства. Рассматривали?
– Ни разу. Терпеть не могу оружия…
Мне внезапно пришла в голову мысль. Я коротко глянул на Лоскуткова, и он замер.
– Вы раньше когда-нибудь стреляли из пистолета?
– Нет.
– У меня к вам, Александра, просьба, – я достал свой пистолет и протянул ей. – Выстрелите, пожалуйста, вот в эту стену.
Лоскутков встал, но ничего не сказал, только замер в позе готовой к прыжку кошки. Я, честно говоря, тоже был
Санька удивленно посмотрела на меня, потом на Лоскуткова и неуверенно взяла в руки оружие. А ладонь у нее – совсем детская.
– Стреляйте, – сказал я подбадривающе, а сам внимательно смотрел за ее тонкими пальцами.
Она подняла пистолет на уровень лица. Руку вложила в руку, как профессиональный американский киноактер – фильмов все насмотрелись. И, тужась, нажала на спусковой крючок.
Выстрела, естественно, не последовало. А она все тужилась и тужилась, все давила и давила…
– Спасибо, – сказал я, забирая пистолет. – Достаточно. Это и требовалось доказать. Скажите, Александра, вы знаете, что это такое? – показал я на предохранитель.
Она отрицательно покачала головой.
Лоскутков посмотрел на меня почти со злорадной улыбкой. Сам он не рискнул бы пойти на подобный эксперимент. Я попросил его:
– Будь другом, позвони в райотдел, пусть лысый Кудрявцев подсуетится и выяснит у дежурных, которые Александру принимали, был ли пистолет поставлен на предохранитель?
Лоскутков вышел в смежный кабинет и дал указание своему помощнику Володе. Аппараты в кабинетах были параллельные, и слышно было, как Володя несколько раз набирал номер. Очевидно, Кудрявцев оказался еще и любителем телефонной болтовни. Мы тем временем продолжили допрос, и я, взглядом попросив у мента согласия, попробовал взять инициативу в свои руки. Пора было совместить сказанное Гошей Осоченко с рассказом самой подозреваемой.
– Я не уверен, что вы, ни разу до этого не имея дело с пистолетом, сумели застрелить мужа. Но постарайтесь в этом убедить его, – я кивнул в сторону майора. – А мы пока перейдем к дальнейшему разговору. Теперь расскажите мне, чем занимался ваш муж?
– Он был программистом.
– Он где-то работал?
– Нет, выполнял заказы дома.
– Вы знаете, что это были за заказы?
– Программы делал.
– А кто были его заказчики?
– Разные. Много. В основном от Осоченко приходили. Валентин с ним дружил.
Интересно. А Осоченко говорит, что только нескольких клиентов Чанышеву «подогнал». Насколько я понимаю, «несколько клиентов» и «в основном» – это совершенно разные вещи.
– А кроме этого, чем еще Валентин занимался?
– Он все время в Интернете сидел. Мне даже подруги жаловались, что нам дозвониться невозможно. Телефон постоянно занят. Самому ему обычно по сотовому
Она снова вздохнула и, заметил я, непроизвольно сжала маленькие кулачки до побеления. Очевидно, последний мой вопрос вызвал из ее памяти какую-то сцену с очередным унижением.
– А кто были его последние заказчики?
– Я не знаю их имен. Какой-то солидный мужчина часто приходил. Они вместе в Интернет выходили.
– О самом заказе Валентин ничего вам не рассказывал? Это тоже была программа? Тогда каким образом она может быть связана с Интернетом?
– Нет. Когда он программу делает, он про Интернет забывает. А в этот раз именно в Интернете работали. Какие-то данные, наверное, искали.
– Хорошенько вспомните. Какую-то случайную фразу, слово… О чем они говорили?
– Они закрывались в комнате. Я не слышала… – она несколько секунд помялась, формулируя фразу помягче. – Я не в таком состоянии была, чтобы слышать…
– Понятно.
Я не рискнул углубляться в тему наркотиков, чтобы не спугнуть начавший налаживаться контакт. И правильно сделал. Саня вдруг встрепенулась:
– Вспомнила. С Осоченко они на кухне недавно беседовали, и я краем уха услышала, как Валентин сказал, что, по идее, если постараться, можно через Интернет даже президентом своего кандидата выбрать. И вообще, он сказал, все результаты выборов – это только работа нескольких грамотных хакеров.
– Еще один вопрос. Накануне убийства – если вы только помните – Валентин компьютер не ремонтировал?
– Он опять в Интернете работал. А что было потом, я не помню… Он мне уже укол поставил.
– Он? – переспросил я.
– Да. Он всегда мне сам ставил.
Лоскутков выполнял при частном сыщике роль секретаря, торопливо записывая вопросы и ответы. Это всегда приятно, когда не ты работаешь на ментов, а городская уголовка пашет на частное детективное агентство.
– Может быть, на сегодня прекратим допрос? – спросил я. – Вижу, вы устали…
– Нет, подожди… – хотел не согласиться майор, но перехватил мой взгляд и смолк. Я тоже при необходимости могу смотреть не менее жестко, чем мент.
Саня просто кивнула. Ей было все равно.
Подписали протокол, вызвали страшилу-прапорщика.
– Что случилось? – спросил Лоскутков, когда Саньку вывели.
Открылась дверь из смежного кабинета, и Володя принес два стакана чая. Долго же он его кипятил.
– Поехали… – садистски сказал я.
– А чай? – спросил Володя.
Майор с тоской глянул на коробку сахара, принесенную мной. Уйти сейчас было выше его сил, и я смилостивился, как человек по натуре иногда добрый.
– Пять минут на чаепитие. Уговорили. А я пока кое-что расскажу. Кстати, Володя, ты дозвонился Кудрявцеву?