Стрелки Шарпа - Ричард Шарп и вторжение французов в Галисию, январь 1809
Шрифт:
– В бою - безусловно. Только не сердитесь, мисс.
Луиза насмешливо улыбнулась.
– Обещаю не попадаться на пути вашего палаша, лейтенант. Мне очень жаль, если я причиняю вам неудобства. Теперь вы можете рассказать мне, почему мы здесь, и каковы наши планы. Я не могу не попадаться на пути, если не знаю направления. Разве не так?
– Я и сам не ведаю, что происходит, мисс.
Луиза поморщилась.
– Другими словами, вы мне не доверяете?
– Просто не знаю.
– Шарп рассказал о сундуке, скрытности Вивара, об их долгом путешествии и о французской
– Мне известно, что майору нужно доставить сундук в Сантьяго, но зачем и что там внутри?
Луиза обрадовалась тайне.
– Но вы же узнаете?
– Надеюсь.
– Я сама спрошу майора.
– Думаю, вам не следует этого делать, мисс.
– Ну, конечно. Людоед католик не хочет, чтобы я вмешивалась в его приключения.
– Это не приключение, мисс, это война.
– Война, лейтенант, это время, когда люди сбрасывают оковы условностей, вы не согласны? В Годалминге эти оковы весьма обременительны. Я настаиваю, чтобы мы выяснили, что в сундуке майора! Вы считаете, там драгоценности?
– Нет, мисс.
– Корона Испании! Скипетр и держава! Ну, конечно, мистер Шарп. Наполеон хочет надеть корону на себя, а ваш друг бросил ему вызов. Неужели не понятно? Мы спасаем регалии королевской династии!
– От удовольствия девушка захлопала в ладошки.
– Я буду настаивать, чтобы мне показали сокровища. Он же собирается показать их вам?
– Он сказал, что, возможно, расскажет мне все после ужина. По-моему, все зависит от этих священников.
– В этом случае мы можем ничего и не узнать, - поморщилась Луиза. Позвольте мне с вами поужинать?
Просьба обескуражила Шарпа. Он сомневался, что Вивар обрадуется присутствию девушки, в то же время понятия не имел, как мягко ей намекнуть, что она слишком настойчива.
– Не знаю, - пробормотал он наконец.
– Ну конечно же я смогу с вами отужинать! Вы же не хотите, чтобы я умерла с голоду? Сегодня, мистер Шарп, мы с вами узрим бриллианты короны! Луиза была очарована происходящим.
– Если бы только мистер Баффорд мог меня сейчас видеть!
Шарп вспомнил, что мистер Баффорд и есть тот самый методист, который делает чернила и хочет жениться на Луизе Паркер.
– Он, безусловно, стал бы молиться за вас.
– Самым благочестивым образом, - расхохоталась девушка.
– Но было бы жестоко над ним смеяться, мистер Шарп, тем более что я лишь оттягиваю время, когда приму его предложение.
– Ее энтузиазм заметно угас.
– Полагаю, как только мы разгадаем тайну, мы отправимся в Лиссабон?
– Если там до сих пор стоит наш гарнизон, да.
– Мне придется поехать с вами.
– Она вздохнула, как ребенок, который сожалеет о неизбежном конце только начавшегося праздника. Потом ее личико прояснилось и снова приняло озорное выражение.
– Вы попросите разрешение майора Вивара на мое присутствие на ужине? Обещаю вести себя хорошо.
* * *
К удивлению Шарпа, Блас Вивар ничуть не рассердился на просьбу девушки.
– Разумеется, она может с нами поужинать.
– Ее очень интересует сундук, - предупредил Шарп.
– Естественно. И вас тоже.
Таким
В эту ночь Шарп почувствовал, что еще глубже погрузился в причудливый и загадочный мир, где души мертвых словно огоньки плавают в ночной тьме, а ручьи полны духов и фей. Мир Бласа Вивара.
Шарп, Луиза, Вивар и лейтенант Давила обедали в комнате с массивными колоннами, поддерживающими полукруглый потолок. С ними же находились священники. На полу были расстелены одеяла, пылал камин, к столу подали просо, бобы, рыбу и баранину. Один из священников, отец Бореллас, коротенький толстый человек, довольно сносно говорил по-английски и был рад возможности попрактиковаться с Шарпом и Луизой. Он поведал им, что имеет приход в Сантьяго-де-Компостела, приход маленький и очень бедный. Подливая Шарпу вина и следя за тем, чтобы его тарелка оставалась полной, он всячески расписывал свою нищету и ничтожество. Второй священник, по его словам, был большим человеком, настоящим гидальго и будущим кардиналом.
Будущий кардинал являлся ризничим собора в Сантьяго. Он с первых же минут дал понять, что не доверяет лейтенанту Ричарду Шарпу. Если отец Альзага и говорил по-английски, перед лейтенантом он своего умения не продемонстрировал. Напротив, он старательно ограничивался беседой с Бласом Виваром, которого, очевидно, считал равным себе по социальному положению. Его враждебность была столь очевидна и откровенна, что Бореллас посчитал нужным ее объяснить:
– Он не любит англичан.
– Как и многие испанцы, - сухо заметила Луиза, подавленная непривычной враждебностью.
– Понимаете, вы - еретики. И ваша армия бежала, - мягким извиняющимся тоном произнес Бореллас.
– Ох уж эта политика, лейтенант. Я ничего в ней не понимаю. Я - скромный священник.
Умение скромного священника ориентироваться в подворотнях и закоулках Сантьяго-де-Компостела и спасли ризничего от французов. Он поведал Шарпу, как прятал ризничего во дворе штукатурщика, в то время как французы прочесывали дома.
– Они перестреляли много людей.
– Священник перекрестился.
– Если у кого-то находили охотничье ружье, этот человек объявлялся врагом. Бах! Если кто-то возражал против убийства - бах!
– Бореллас отломил корку хлеба.
– Не думал, что увижу врагов на земле Испании. Это все-таки девятнадцатый век, а не двенадцатый!
Шарп посмотрел на надменного Альзагу, который тоже не хотел видеть на испанской земле английских солдат-протестантов.
– Что такое ризничий?
– Хранитель сокровищ собора. Не клерк, разумеется.
– Бореллас боялся, что Шарп недооценит высокого священника.
– Отец Альзага - видный церковный деятель.
Ризничий заговорил громким голосом, и Бореллас испуганно съежился. Потом, чтобы замять собственное смущение, он начал настойчиво предлагать Шарпу отведать сухой рыбы и пустился в длинное объяснение, каких рыб вылавливают на побережье Галисии.