Стрелочники истории — 2
Шрифт:
Крестьяне долго переминались с ноги на ногу, встряхивая затекшие руки в попытках восстановить кровоснабжение, хотя некоторые, наиболее смелые, пинали ногами трупы своих поработителей, дабы убедиться, что те действительно мертвы.
Бойцы кинулись ловить лошадей и коз, заодно проверяя седельные сумки. Найденную еду — куски вяленного мяса, засохшие лепешки, нечто вроде брынзы, зерно — тут же передавали бывшим пленникам. Теперь, когда враг был уничтожен, выжившие могли расслабиться — и тут же дали о себе знать раны и усталость. Люди просто садились на снег, не в силах сделать шаг, тупо радуясь, что их никто не бьет и никуда не гонит. У них не оставалось сил даже на то, чтобы поесть.
— Зачем
Оказалось, у монголов была практика — именно пленные строят осадные машины, заваливают крепостные рвы и идут на штурм, прикрывая собой монгольских воинов. Неделю как-нибудь продержатся, а больше и не нужно. Но сейчас даже не это главное, Батыю нужны проводники, хорошо знающие здешние леса. А кто лучше местных, живущих на границе и в основном промышляющих охотой, знает окрестные леса?
— Ну, если Батый начал набирать проводников, значит, со дня на день его войско атакует княжеские дружины на реке Воронеж, а потом двинется к Рязани. — сделал вывод Шибалин во время радиопереговоров с прапорщиками. — Он своих разведчиков ждет, как только те вернутся, так и начнет. Пора и нам свои войска перебрасывать поближе к Курску и Рязани.
Отойдя подальше в лес, трое красноармейцев через неустойчиво работающий портал — все же далековато, получили ведра, крупу, хлеб. Вернувшись, передали продукты и посуду крестьянам, присовокупили всех пойманных татарских лошадей и украденный скот. Васильев провел колонну бывших пленников в том же направлении, как они шли — чтобы след раньше времени не насторожил возвращающихся монгольских разведчиков. Затем отправил крестьян домой кружным путем через лес, посоветовав на реки не выходить ни в коем случае.
Едва бывший полон скрылся за деревьями, бойцы взялись маскировать следы недавней стычки. Впрочем, больших усилий не понадобилось — сорок человек да столько же прочей живности, включая лошадей, плотно утоптали снег. Боковые стежки говорили, что на этом пятачке случилась какая-то замята, но судя по основной дороге — полон дружно ушел в нужном направлении, значит — ничего страшного не произошло.
Васильев заново расставил бойцов по номерам, указал места для пулеметчиков и снайперов, а Осадчий занялся своим любимым делом — минированием дороги и подходов. Узкая тропа через густой ельник выводила на широкую полянку среди сосняка, справа и слева Александр поставил растяжки, прикрутив гранаты к деревьям. Налево от полянки спускалась длинная просека без кустов и молодняка, достаточная чтобы по ней ехало четверо всадников в ряд, не мешая друг другу и не касаясь сосенок. Очень удобное направление — спасаться от пулеметов. На эту просеку Осадчий нацелил МОНку. Аккурат, в спины ударит, если кто пожелает по ней удирать. Пулеметчики встречали врагов «в лоб», а остальные бойцы перекрывали возможные пути обхода западни.
Засада сидела долго. На четвертый день Осадчий с Васильевым начали сомневаться — не пошел ли монгольский дозор другим путем — через Проню? И только оба проводника успокаивали, дескать, все так и должно быть — отсюда до Рязани и обратно конному две недели скакать. Так им же еще и для разведки время нужно. Впрочем, чуть позже пришла весть от Шибалина, подтвердившая расчеты коломенских витязей. Димон, находясь в силуре три дня подряд сканировал окрестные реки и нашел таки всю полусотню разведчиков — в одном переходе от засады. Просто попаданцы действительно не учли невысокую скорость лошадей. Это на снегоходе за пару часов можно сотню километров проскочить и не заметить, лошадка же если полсотни по снегу
Меж тем, к югу от Торжка на водоразделе Смоленско-Московской возвышенности разгорались пожары. Хотя, если быть предельно точным, то отнюдь не разгорались, а с трудом разжигались, и не пожары, просто — костры-переростки. Несмотря на несколько бочек солярки и бензина, вылитые на разных участках старой засеки, что препятствовала возведению намеченной трассы Ржев-Курск, сырая и промерзшая древесина упорно не хотела разгораться. Там, где бензин не пожалели — появлялись овальные проплешины вплоть до обугленной земли с торчащими небольшими черными пеньками, но вокруг возвышались стены едва обуглившихся стволов. Рыхлое из-за грибниц, короедов и древоточцев дерево, было как губка, под завязку насыщено влагой. Едва оно высыхало, как падающие сверху шапки подтаявшего снега — гасили пламя и вновь возвращали древесину в исходное по влажности состояние.
— Да! — сказал Шибалин, наблюдая через портал очередной несостоявшийся костер. — Сколько горючки туда вылили?
— На этот? Канистру. А всего, с начала опыта — тонну! — ответил Саня, стоя рядом. — Причем, результат пшиковый. За трое суток едва с десяток километров прогорело. Из трехсот. С такими темпами мы и к Новому Году не успеем. Жалко у немцев огнеметы не позаимствовали, когда возможность была.
— Огнеметы и сейчас достать можно. Только боюсь, тут и они не помогут — возразил Шибалин. — Напалм нужен, причем много. Термитные бомбы, фосфорные.
— В принципе, можно попробовать сделать. — задумался Саня.
— На триста километров? — удивился Шибалин. — У тебя есть такие производственные мощности, чтобы смешивать сотни тонн инградиентов?
Саня смутился.
— Не, я думал тонну-две.
— Ага! Неделю возиться, чтобы прожечь еще десяток километров? Нет, Саша, тут нужно что-то другое пробовать. А ты, Геннадий, что думаешь?
Серпилин присел на корточки, разглядывая угасающие угли так и не разгоревшегося пламени, потом повернулся к подполковнику.
— А может рвануть все это? У нас на побережье сотни тонн нестандартных снарядов лежит, которые из Прибалтики вынули. Девать их все равно некуда. Уложить один к одному — цепочкой. Порталом их можно ровненько под завалы распихать. Затем подорвать. Дерево раскидает по сторонам и будет относительно прямой путь. А затем бульдозерами подравнять
— Гена! Ты бы хоть посчитал сначала — сколько лет мы будем твою цепочку на триста верст выкладывать! А дорога нам нужна на днях! Не сегодня-завтра Батый двинется, Афанасьев сообщает, что Олег Курский уже деревни для сосредоточения войск выделил, старост про переселенцев предупредил, а у нас тут и конь не валялся.
— Тогда, Валерий Петрович, как хотите, а за три дня ни хрена не получится. Нужно сделать по простому — выкинуть порталом колонну с бойцами и «армянами» за пределы засеки, и не морочить себе голову. — Последнюю сотню доедут спокойно. А эти триста верст пусть бульдозеры потихоньку ковыряют. Глядишь, через год что-нибудь и расчистят. Было бы лето — все б за три дня сгорело, а сейчас — не сезон, по любому.
— Эх! Если бы в этот костер кислороду добавить, он бы не погас, несмотря на влажность!