Стрелок-4
Шрифт:
— Как прикажете, — пожал плечами лихач, всем свои видом показывая, что за такие деньги его пассажир может даже с моста в прорубь прыгнуть, уж он-то перечить не станет.
— Ну что застыли? — обратился моряк к застывшей парочке, — или не узнали?
— Митька! — восторженно завопил мальчишка, и, бросившись навстречу Будищеву, повис у него на шее.
Девушка реагировала чуть более сдержано, но потом не выдержала и тоже кинулась обнимать Дмитрия.
— Тише вы, — счастливо смеялся тот, — завалите еще.
— Как хорошо, что ты приехал! — радовались Семен со Стешей.
— Я не надолго, —
— Но почему?!
— Дела. Надо батарею до Кронштадта доставить, кучу отчетов сдать и вообще…
— Значит, не останешься?
— И рад бы, да не могу. Мои матросы сейчас на станции кукуют, ждут отправки, а я к вам рванул.
— И когда теперь приедешь?
— Как только освобожусь. Думаю, через неделю, максимум полторы. Тогда и гостинцы раздам.
— Почему ты не писал?
— Так получилось. Дел много, война кругом.
— Федя вот находил, — со значением в голосе заметила девушка. — Кстати, а где он?
— Скоро будет, — отозвался Будищев и поспешил перевести разговор на другую тему. — Вы, куда такие красивые направлялись?
— В воскресную школу.
— Это дело богоугодное. Но после нее еще кое-куда сходите. Хорошо?
— Да я сейчас сбегаю, — загорелся мальчишка.
— Сказано тебе, после школы! — строго прервал его наставник, и лишь убедившись, что Семка проникся, продолжил. — Значит так. Первым делом, отнесете вот этот конверт Барановскому Владимиру Степановичу. Отдать лично в руки, ясно?
— Ага.
— Ни прислуге, ни жене, ни брату или теще, а только ему!
— Да понял я!
— Надеюсь, — вздохнул Дмитрий, после чего внимательно посмотрел на них и со вздохом спросил, — сами-то как?
— Хорошо.
— Вот вам немножко денег… бери, говорю, и не спорь со старшими!
— Я тебе рассказать хотел, — сунулся было Семка.
— Потом. Все потом, дружище. А теперь мне пора, пока мои орлы ничего не натворили…
— Скорее возвращайся.
— Всенепременно! Вот разгребусь с делами и к вам…
— Мы будем ждать.
Дмитрий немного помялся, но потом все же решился и спросил:
— Где Геся знаете?
— В Петропавловке. К ней никого не пускают, передачи не принимают.
— Вот как?
— Ага. Владимир Степанович нанял адвоката, но тот нам ничего не говорит.
— Я понял. Мне пора. Простите ребятки, что так вышло… Как вы все-таки повзрослели за это время, особенно ты — Стеша. Гляди Семен, уведут невесту!
С этими словами он еще раз обнял детей, поцеловал девушку в щеку, потрепал парня и, вернувшись в сани, скомандовал:
— Трогай!
— Но, мертвая! — обрадованно рыкнул извозчик и свистнул кнутом.
Услышав знакомый звук, лошадь заржала, красиво изогнув лебединую шею, и налегла на постромки. Сани тронулись, за ними побежали местные мальчишки, закутанные в потрепанную одежку, а Семка со Стешей остались одни.
— И что ты хотел Дмитрию рассказать? — не предвещавшим ничего доброго голосом поинтересовалась девушка.
— О том самом! — отрезал мальчишка, с вызовом посмотрев на нее.
— Не надо ему сейчас говорить, — покачала головой Степанида. — Ты же его знаешь. Пусть успокоиться сначала.
Главный
— Весьма рад вашему триумфальному возвращению, сударь мой! — гулко пробасил Петр Васильевич и подкрутил по-запорожски длинный седой ус. — Уезжали кондуктором, а вернулись офицером. Без году неделя в чинах, а в формуляре уже есть запись, что приняли под командование батарею. Неужто у Скобелева других офицеров под рукой не нашлось?
— Офицеры были, ваше высокопревосходительство, — с достоинством отвечал ему Дмитрий, — только лучше меня никого!
— А вы гордец! — не то порицая, не то хваля, заметил адмирал.
— Никак нет. Но цену себе знаю!
— Ладно, — махнул рукой командир порта. — Ведомы мне ваши обстоятельства. Но уж теперь-то родитель должен признать сына. Как располагаете?
— А мне, ваше высокопревосходительство, без разницы. Признает — хорошо, не признает, тоже не пропаду!
— Это вы, сударь мой, зря, — покачал головой Казакевич. — Как ни крути, а графом лучше быть, чем простым дворянином. Ну да бог с ним, с титулом. Не знаю как отец ваш, а государь, помяните мое слово, эдакую службу без награды не оставит.
— Рад стараться!
— А вот эти ухватки оставьте, чай теперь не унтер, — нахмурился адмирал, но потом с благодушной усмешкой махнул рукой, — ладно, пообтешетесь еще. Какие ваши годы. Экзамен будете на мичмана держать?
— Никак нет.
— Как знаете, — с едва заметным облегчением кивнул Петр Васильевич.
Большая часть службы Казакевича прошла в царствование блаженной памяти императора Николая I. Поступив в Морской кадетский корпус вскоре после казни главарей восстания 14 декабря [4], он с тех пор не снимал флотской формы. Служил на Балтике и в Средиземном море. На Тихом океане побывал везде от Гавайских островов до Камчатки. При губернаторе Муравьеве исследовал вместе с Невельским устье Амура. Как и большинство адмиралов, сделавших карьеру под началом великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, отличался либеральными взглядами, но… пусть выслужившиеся из нижних чинов занимают вакансии в портовых службах, а не в кают-компаниях боевых кораблей!
— Прошу прощения, ваше высокопревосходительство, — начал Будищев, обративший внимание на странную конструкцию, стоящую на столе командира над портом. — А что это?
Неведомое сооружение, представляло собой прямоугольную плоскость с прорезями для трех винтов, водруженную на четырехколесную тележку. Посреди нее гондола с макетом паровой машины, а позади нечто вроде хвостового оперения. Судя по всему, это было неким прообразом самолета, но уж больно нескладным.
— Ах это, — благодушно усмехнулся адмирал. — Это некоторым образом модель воздухоплавательного судна. Это один из преподавателей Морского корпуса капитан первого ранга Можайский мне презентовал. Он, как и вы, изволите ли видеть, изобретатель. Любопытный механизм, не правда ли?