Стрелок (Темная башня - 1)

Кинг Стивен

Он поднялся на ноги и наконец уже поворачивался к остальным, как вдруг рука Корта нашарила его ступню. На миг стрелок испугался последней атаки, но Корт лишь взглянул на него и поманил корявым пальцем.

– Сейчас я усну, - бесстрастно прошептал Корт.
– Может статься, навсегда, мне это неведомо. Более я не учитель тебе, стрелок. Ты превзошел меня, к тому же двумя годами раньше своего отца - а ведь он был самым младшим. Позволь, однако, дать тебе совет.

– Что?
– Нетерпеливо.

– Повремени.

– А?
– От неожиданности и удивления стрелок не

сдержался.

– Пусть весть и вымысел шагают впереди. Вот те, кому нести и то, и другое.
– Взгляд Корта метнулся куда-то за плечо стрелка.
– Быть может, дурни. Позволь вестям упредить себя. Дай своей тени вырасти. Пусть отрастит усы и бороду. Пусть почернеет.
– Лицо Корта озарила нелепая улыбка.
– Коль дать словам время, они зачаруют и чародея. Тебе понятно, что я говорю, стрелок?

– Да.

– Ты примешь мой последний совет?

Стрелок присел на корточки. Задумчивая поза возвещала грядущее рождение мужчины. Он посмотрел на небо. Оно темнело, наливалось пурпуром. Дневная жара спадала. Сгрудившиеся на западе грозовые облака с белой каймой предвещали дождь. Острия молний вонзались в безмятежную гряду холмов предгорья, вздымавшуюся за много миль отсюда. За ней лежали горы. Еще дальше вздымались фонтаны крови, царило безумие. Роланд устал. Устал до мозга костей и еще сильнее.

Он опять посмотрел на Корта.

– Вечером я похороню своего сокола, учитель. А после схожу в город к простолюдинам - просвещу тех в веселых домах, кому будет интересно, куда ты запропал.

Губы Корта раздвинула обиженная улыбка. Потом он забылся сном.

Стрелок поднялся и повернулся к остальным.

– Сделайте носилки и снесите его домой. Потом приведите сиделку. Нет, двух сиделок. Договорились?

Друзья по-прежнему вглядывались в него, попавшись в тенета захватывающего мгновенья, которые пока нельзя было порвать. Они все еще высматривали огненный венец или вервольфово изменение черт.

– Двух сиделок, - повторил стрелок - и улыбнулся. Улыбнулись и они.

– Ты, гуртовщик проклятый!
– вдруг с ухмылкой завопил Катберт. Бросил нам голые кости, ни кусочка мяса!

– Завтра мир с места не сдвинется, - сказал стрелок, с улыбкой цитируя старое изречение.
– Аллен, дубина стоеросовая, пошевеливайся.

Аллен взялся делать носилки; Томас с Джейми вместе отправились в главный зал и в лазарет.

Стрелок с Катбертом переглянулись. Мальчиков всегда связывала самая тесная дружба - вернее, они были дружны настолько, насколько позволяли особые черточки нрава каждого из них. В глазах Катберта открыто светился рискованный огонек, и стрелок лишь с великим трудом справился с побуждением втолковать товарищу, чтобы тот еще год или даже полтора не требовал испытания, не то погубит себя. Но юноши пережили вместе очень многое. К тому же стрелку казалось, что, рискнув дать подобный совет, нельзя избежать тона, который может быть принят за покровительственный. Он подумал: "Я уже становлюсь интриганом", - и слегка испугался. Потом Роланду представился Мартен, мать, и он улыбнулся другу улыбкой обманщика.

"Первым быть мне, - подумал он, впервые понимая это, хотя (с

некоторым смущением) и раньше много раз предавался подобным размышлениям.
– Первым быть мне". И сказал:

– Пошли.

– С радостью, стрелок.

Они вышли с восточного конца окаймленного живой изгородью коридора. Томас и Джейми уже возвращались с сиделками. В тяжелых белых халатах с красным крестом на груди те напоминали призраков.

– Помочь тебе с соколом?
– спросил Катберт.

– Да, - сказал стрелок.

Позже, когда пришла тьма, а с ней - гроза с проливным дождем, когда по небу катались огромные призрачные пустые бочки, когда кривые улочки той части города, где селился низкий по рождению люд, омыли голубоватым огнем молнии, а лошади с обвисшими хвостами, опустив головы, стояли у коновязей, стрелок заплатил одной из женщин и лег с ней.

Было быстро и хорошо. Когда все кончилось, и они молча лежали бок о бок, отрывисто, дробно и свирепо застучал град. Внизу, далеко-далеко, кто-то играл рэгтайм "Эй, Джуд". Сознание стрелка задумчиво обратилось внутрь. В этой-то заполненной бормотанием града тишине, долей секунды раньше, чем его сковал сон, он в первый раз подумал, что с равным успехом может оказаться и последним.

Разумеется, рассказывать мальчику все стрелок не стал, но, возможно, большая часть все равно просочилась. Он давно уже понял, что мальчуган крайне восприимчив и не так уж отличается от Катберта или даже Джейми.

– Спишь?
– спросил стрелок.

– Нет.

– Ты понял, о чем я рассказывал?

– Понял?
– с осторожной насмешкой спросил мальчик.
– Понял или нет? Вы шутите?

– Нет.
– Но стрелок чувствовал, что обороняется. Он еще никому, никогда не рассказывал, как происходило его посвящение в мужчины - это воспоминание рождало в нем противоречивые чувства. Конечно, сокол был вполне приемлемым оружием... но все-таки не обошлось и без обмана. И предательства. Первого из многих: Что же я - готовлюсь бросить этого мальчика на человека в черном?

– Я понял, - сказал мальчик.
– Это была игра, правда? Взрослым мужчинам всегда приходится играть? Все должно оправдывать какую-то другую игру, да? А есть такие, кто вырастает, или все мужчины только проходят посвящение?

– Ты знаешь не все, - сказал стрелок, стараясь сдержать медленно закипающий гнев.

– Нет. Но я знаю, что я для вас такое.

– И что же?
– натянуто спросил стрелок.

– Покерная фишка.

Стрелок ощутил сильнейшее желание найти камень и размозжить мальчишке голову. Вместо этого он придержал язык.

– Спи, - сказал он.
– Мальчикам надо спать.

А в голове у него эхом прозвучали слова Мартена: "Ступай, дай волю руке".

Оглушенный ужасом, Роланд деревянным истуканом сидел в темноте, страшась (впервые за все время своего существования он чего-то испугался) отвращения к себе, которое могло придти.

Во время следующего периода бодрствования железная дорога отклонилась в сторону реки, и путники наткнулись на Мутантов-Недоумков.

Увидев первого, Джейк громко и пронзительно закричал.