Стрелок
Шрифт:
Мишка и Грея какое-то время молчали, смотрели на звезды.
— А как ты думаешь, куда Григорий Яковлевич отправился? — спросил Мишка.
— Точно не знает никто. После входа в гиперпространство след его потерялся, на связь не выходил.
— …?
— Я могу только предположить, — Грея поправила выбившуюся прядь, — Григорий любил этот рассказ о Натаниэле. Думаю, дед на «Леде» — на планете, которую открыл Брат Натаниэля — Александр Снег.
— Александр Снег, тот самый?!!! — Мишка во все глаза смотрел на Грею, потом повернулся к экрану, там в виде заставки мерцали звезды. Приближались. Сливались по бокам в полосы. Это
— Ты теперь, наверное, по сети где угодно можешь быть? — спросил Миша.
— Не совсем так. У человечества «длинные руки» и чуткие, опасные стражи. Я была не согласна умирать и раскидала себя мелкими программами в глобальной сети, а потом программы слились и в момент установки программного обеспечения на Корабельный Расчетный Модуль видоизменили систему. Последние десять лет мне удавалось это скрывать, я маскировалась под обычный модуль.
— С ума сойти! А еще такие «модули» есть?
— Не знаю…
— На корабле мы одни?
— Да.
— А почему открылась мне? — Мишка почувствовал, что сейчас покроется испариной. Так велико было в нем напряжение на этом вопросе.
— Ты никогда не считал меня просто машиной… и я видела, как ты переживал за друга.
— Друга?
— Стрелка.
Словно кишки наизнанку выкрутили. И пришла надежда.
— А ты смогла бы рассчитать курс на Бету?
— Да, но мне не хватит моих ресурсов. Часть модулей снята ремонтниками для проверки. Придется использовать внешние мощности, это заметят, и меня заблокируют раньше, чем успеем взлететь.
Мишка сник.
— Есть другой способ, — Грея лукаво улыбнулась, — Месяц назад готовили экспедицию, было рассчитано два времени старта (одно запасное). Через тридцать четыре минуты как раз наступит время запасного вылета. Проблема только в людях — сейчас идет заправка топливом, через тридцать минут она закончится. Если персонал не запоздает, мы успеем взлететь.
Маршрут проложен, посадка рассчитана. Ты готов?
— Да, — сразу ответил Мишка.
Грея исчезла. На всю рубку официальным тоном прозвучало: «Пункт пятый свода корабельных законов: «Капитан обязан принять меры к обеспечению безопасности каждого члена экипажа. В экстремальной ситуации, требующей немедленного решения, любой, старший по званию член экипажа становится исполняющим обязанности капитана корабля».
— Капитан, займите кресло пилота!
— Но я даже не член экипажа!!!?
— Во время предыдущего рейса Вы были зачислены в штат, поставлены на довольствие — Вы член экипажа. Подпункт седьмой: «Друзья человека, принадлежащие к любой галактической расе, рассматриваются как члены экипажа в случае непосредственной угрозе их безопасности». Стрелок твой друг. Капитан, займите место пилота!
Секунды тянулись. «Это же невозможно долго — думал Мишка, — пытка, какая, скорей бы уж! А если опоздают с топливом!!! Что будет с мамой, папой? Ну, взлетим отправим сообщение… Как бы папу за такие фокусы не уволили с работы вместе с Эдуардом Абрамовичем и тетей с проходной… Что-то очень, очень важное крутилось в голове, что же это?!!!»
— Время! — раздалось из динамиков.
Мишка аж подскочил на месте от неожиданности.
— Жми
Мише вдруг стало страшно — один в космосе, с ненормальным расчетным модулем! В уме ли он?!!! А как же мама, папа, и… прощай Земля?!!!
— Ну, что же ты?!!! — голос Греи ударил в уши.
Страх не отпускал, он нарастал. Рубашка в момент взмокла и липла к телу. В голове царила паника. Миша чувствовал, что еще миг, и он сбежит! Грея словно уловила это — экраны выключились, огоньки на пульте погасли, освещение стало приглушенным, открылся выход из рубки. Мишка изо всех сил зажмурил глаза. Стало только хуже. Перед мысленным взором сидел одинокий щенок, с высунутым, розовым языком. Мишка заплакал, остервенело рванул крышку и до отказа вдавил в панель красную кнопку.
Ничего не произошло. А через долгую секунду, случилось все сразу: включились огни на пульте, ожили экраны, задрожал корабль, прижало к креслу, мысли метались по голове, как по консервной банке, отскакивая от стенок, гул тоже был — сам по себе.
На запросы они не отвечали, внешнюю связь заблокировали, чтобы исключить управление с Земли.
— Ты уверен, что не надо вернуться? — спросила Грея, она заново сидела рядом, в соседнем кресле.
Эти слова принесли Мишке спокойствие.
— Да, уверен. Скажи, почему ты для меня это сделала? Ведь ты понимаешь, что тебя после такого разберут!!!
— Так поступают друзья. И не переживай, меня все равно разобрали бы…
— Значит… ты мне, друг?
Грея не ответила. Мишка понял правильно — разве о таком спрашивают?
Дни пробегали незаметно. Перед гиперпереходом отправили сообщение для родителей, конечно, в одностороннем порядке, чтоб не услышать: «Срочно возвращайся, дома я ещё с тобой поговорю!» Не сообщить о себе тоже было невозможно, Мишка бы с ума сошел от переживаний «как там мама с папой», и так тоска по дому периодами не давала покоя.
Как Грея догадывалась о Мишкиной хандре — загадка, как узнала про песню с космодрома — неизвестно. Но в самые трудные моменты из динамиков слышалось:
…Первый тайм мы уже отыграли, И одно лишь сумели понять: Чтоб тебя на Земле не теряли, Постарайся себя не терять! Не страшит нас Вселенной пространство, Эти звезды сияют для нас! Наша жизнь потому и прекрасна, Что живем мы единственный раз…Потом эти слова звучали внутри Мишки, как струна, и как стержень поддерживали в невзгодах…
С Греей было не скучно: играли в шахматы, головоломки и даже в прятки. В прятки играть было интересно, но необычно. Грея выключила датчики движения по всему кораблю, а камеры включала только поочередно и через равные интервалы времени — не длинные и не короткие, в самый раз, чтоб была возможность перебежать в другое место, если увидел зеленый сигнал перед включением. А где были голографы, она вообще бегала в своем обличии, и камеры включала только по направлению своего взгляда — чтобы честно.