Стрелок
Шрифт:
Эдуард Абрамович замолчал на полуслове, перебитый голосовым отчетом компьютера.
— Все системы в норме, погрузка выполнена на сорок процентов, ржавчины на основных узлах не обнаружено.
Капитан почесал затылок:
«Показалось или действительно были обиженные нотки в сообщении?.. Корабельный мозг способен на эмоции?!!! Что-то здесь не так! Машина не может быть эмоциональна — это свойства людей, для Космолета это недопустимо. Прилетим, подам рапорт, на проверку».
Взлетели в срок. Часть оборудования и датчиков оставили на станции. Вышли на маршрут. Распоряжением командира
— Эдуард Абрамович, вы уверены, что у КРМ это были эмоции? — спросил механик капитана.
— Сергей Юрьевич, Вы хотите знать, услышал ли я в голосе корабля эмоцию, или Вас интересует возможность эмоциональной окраски?
— ….
— Вот и я задумался, — вздохнул капитан.
Мишка тихо сидел в углу, играл. В руке у него прыгала самодельная игрушка — шарик подвешенный на тонкой резинке. «КРМ», — мысленно перевел он, — «корабельный, расчетный модуль — центральный мозг любого корабля. Дались вам всем эти эмоции! Ну, есть они у корабля, и что с того?»
— Корабельный мозг способен на любой звуковой сигнал, — снял напряжение бортинженер Александр Семенович.
Капитан заерзал на кресле:
— Это меня и беспокоит. Обида, прозвучавшая в голосе КРМ, смодулирована сознательно.
— Мне бы тоже не понравилось, если бы со мной так обращались! — подал реплику Мишка.
— Не встревай во взрослые разговоры! — отец повернулся, — займись своей математикой!
— Валерий Михайлович, ну зачем так-то? — капитан говорил, чуть ссутулившись, смотрел в свою кружку с кофе, потом распрямился и взглянул прямо, — я действительно был неправ! Мишань, все не так просто — дело в стабильности системы и безопасности корабля. Если машина проявляет эмоции, то что от неё ждать в сложный момент? — Эдуард Абрамович отставил в сторону остатки кофе, пригладил рукой волосы, закурил. Поймал взгляд ребенка и, быстро, пальцами, превратил «исчадье ада» в окурок. Мельком глянул на родителя. Мишка отвернулся (спрятал улыбку). У врача, Веры Матвеевны, заблестели глаза. Как корабельный доктор она внимательно за всеми наблюдала, видела всю пантомиму и даже Мишкину улыбку в зеркале.
— Может, программисты во время сборки что напутали? — сказал бортинженер и потянулся к стакану с чаем.
— Ага, пошутить решили! — ответил связист Коля, самый молодой в экипаже (если не считать Мишку).
— Ну, ей богу, что за сарказм, Николай Петрович? — осадил капитан.
— Я, Эдуард Абрамович, собственно… — стушевался Коля.
— Простите, можно мне… — начал Мишка.
— Ну, что еще! — вспыхнул отец.
— Можно мне поиграть, с щенком? Чтоб не мешать «взрослым разговорам»?
По кают-компании пробежал смешок. Валерий Михайлович смутился:
— Конечно сынок, иди, поиграй.
Разговор перетек к делам насущным. Обсуждали собранные за два года сведения. Подвели итоги: планета богата полезными ископаемыми, регулярно на Бете бывают сильнейшие магнитные штормы с мощными электрическими разрядами, магнитную активность сопровождают мощные циклоны. Ионосфера начинает светиться. Все живое на этот период прячется. Ближайший всплеск ожидается через месяц. Биологи подтвердили, что флора и фауна необычайно устойчива к воздействию электричества и магнитных полей, умеет их аккумулировать. Использует: для нападения, защиты и поиска. Большинство растений на планете не ядовиты, годны в
На слове «рыба» возникло некоторое оживление. Единственным кто пробовал рыбу, был Николай. На второй день после посадки, вняв его страстным мольбам рыбака, командир отпустил связиста на рыбалку. Вечером Коля вернулся с трофеями: связкой рыбы и «ха-а-рошим» бланшем фиолетового цвета в половину лица. Синяк не мешал ему светиться от счастья: «Такая рыбалка! Нет, ребята, вы только посмотрите! Такая…»
— А где же ты так упал «удачно»?! — веселились «ребята».
— Да чепуха…, это рыба была!
— Ры-ба?!! Х-х-ха, р-ры-б-ба! Н-ну, ты…
— Да, что вы, як на конюшне, ржете, как…
— Не забывайтесь, молодой человек, — поправил молчавший до поры капитан. Склонившись над картой, он не принимал участия в разговоре.
— Простите, Эдуард Абрамович! Я исправлюсь, буду паинькой!
— Достаточно, если Вы будете просто в срок выполнять обязанности.
По лицу связиста пробежала тень, но уже в следующую долю секунды оно открылось улыбкой и воодушевлением:
— Итак: сижу я на упавшем в воду дереве. Удочку закинул в очередной раз, клюет на всё — постоянно, — вытащить не могу! Будто издевается — вытаскиваешь пустой крючок!
— Так ты бы ее штанами ловил! — засмеялся механик.
— В следующий раз попробую, — не поддался Николай. — Я смекнул, что рыбе больше тесто нравится. Смешал тесто с ватой, на крючок намотал комок побольше, чтоб мелочи не по зубам было. Жду. Действительно помогло — поплавок едва шевелится от тычков, тяжелый стал, почти утонул. Посматриваю периодами, не съело ли наживку — цела милая. Сижу, доволен, хорошая придумка получилась, только вот клевать перестало, совсем… Я заскучал.
— Скажи просто — заснул! — вставил шпильку бортинженер.
— Хорошо, «заснул» и вижу во сне — клюет!!! Ёмазай, да как клюет — поплавок на полметра в воду ушел! Я чуть с бревна не свалился! Да, да, во сне чуть не свалился!
— Вот, вот, здесь надо было штанами, штанами её! — не унимался механик.
— Сергей Юрьевич, Вы себе кофе на куртку пролили, — как бы невзначай заметил связист.
— Где?!! Йё-о-маё!!! — изумился механик и наклонился стряхнуть капли.
Под немой вздох окружающих из чашки полилась следующая порция кофе. Тонкая струя коснулась пола и разлетелась мелкими брызгами на штаны. Механик поднял растерянное, несчастное лицо. Посмотрел, как на ядовитую змею, на остатки кофе, аккуратно поставил чашку на стол. Оглядел окружающих:
— Надо же, день-то со стирки начался, со стирки! Ну, сменял штаны на рыбу?
Николай постарался спрятать улыбку:
— Штанами надо после, когда ее умотаешь, и рыба на все готова! К сожалению, рядом не было специалиста по штанам — чтоб подсказать…
Связист дождался, пока пройдут смешки, и продолжил:
— А рыбина как потянет, да-а, чувствую, это не какой-нибудь сапог в пруду под Москвой. Так и свалиться не долго. Катушка разматывается — рыба в одну сторону, я в другую. Она в море, я на берег, бегом. Набрав приемлемую дистанцию, остановились, так сказать «посмотреть друг на друга». Длины лески хватило. Мы продолжили игру. Это напоминало пляску с «сапогами-ведрами» на ногах — с дерева я все же упал, ближе к берегу. Выливать воду из обувки было некогда. Так мы и танцевали — «рыбацкий вальс».