Стреломант 3
Шрифт:
Значит, проблемы у солдат возникли по всей территории.
Значит, точно на этой территории нет ни единого безопасного места. Значит точно надо сваливать, пока тут все не устаканится.
Мы побежали в сторону общежития, свернули возле главного входа, но, едва он остался у нас за спинами, как тут же что-то громко взорвалось, послышался звон разбитого стекла, а потом громкий и грозный голос:
— Эй, вы! А ну стоять!
Глава 23
Финальной точкой этой фразы должен
Кстати, о прибытии… Как они, собственно говоря, сюда добрались?
— Оглохли, что ли?! — занервничал солдат за спиной. — А ну развернулись! Руки не поднимать! Эй, я с вами разговариваю!
Грохнул одиночный выстрел, трава справа от меня и чуть впереди плюнула фонтанчиком земли.
Нервный попался. Наверное, единственный, кому удалось выжить в общежитии и выйти из него.
Я медленно развернулся, стараясь не провоцировать солдата резкими движениями. Несмотря на то, что он держал оружие направленным нам в ноги — примерно туда же, куда он только что выстрелил, — я знал, что вскинуть его и выстрелить прицельно не займет и секунды. Учитывая то, насколько солдат на взводе — даже меньше.
А он был серьезно на взводе. Он был очень сильно потрепан и очень этим недоволен. Шлем на голове отсутствовал, и половина коротких волос слиплась от крови. Один глаз был ярко-красным, будто в нм лопнули все сосуды разом, а под ним кровоточила длинная глубокая царапина до самой шеи. Перчатка на левой руке, держащей цевье винтовки, отсутствовала, кисть угрожающе покраснела, а где-то уже пошла волдырями от ожога.
Про одежду и говорить нечего — местами от нее остались сплошыне лохмотья.
— Спокойно. — проговорил я, насилу переборов в себе рефлекс примирительно поднять руки, демонстрируя, что в них нет оружия. — Мы никому не желаем зла.
— Вот и отлично, вот и молодцы! — плохо скрывая ярость, выдохнул солдат. — Тогда все вместе прямо сейчас идете на платформу, на которую прибывают позда! И чтобы без глупостей, стреляю без предупреждения!
— Не надо стрелять. — миролюбиво произнес я. — Мы ничего не делаем, просто идем мимо.
— Не в ту сторону идете! — солдат скривился. — Имейте в виду, я вас еще не пристрелил только потому, что вы, вроде как, не пытаетесь сопротивляться, иначе в каждом бы уже по пуле сидело!
— За что?! — притворно изумился я.
— За все! — солдат махнул стволом винтовки в сторону общежития. — Там весь мой отряд остался! Вы, херовы демоны, всех их положили!
— Это не мы. Мы были здесь.
— Да похеру мне — вы или не вы! Вы все одинаковые! Так что считаю до трех, и, если вы не сдвинетесь с места, я нахрен стреляю! Раз!..
Я коротко глянул на Нику, и покачал головой, призывая ее не вмешиваться. Если она сейчас рассвирепеет и трансформируется, она уже не остановится — тормозов у нее банально нет.
Но я по-прежнему не хотел ввязываться в этот бой. Даже если меня в него будут тянуть насильно, я приложу максимум усилий к тому, чтобы никого не убивать.
— Два! — процедил солдат, поднимая винтовку.
Мои руки не оттягивали три с лишним килограмма винтовки, поэтому я их вскинул быстрее. Сразу в стойку —
Глаза солдата расширились, и он выжал спуск, даже еще не до конца подняв оружие и уж тем более не досчитав до трех.
Но я выстрелил раньше.
Грохот длинной очереди ударил по ушам, винтовка плюнула потоком свинцовых шершней, но все они моментально увязли в куполе, вспухшем из того места, куда я выстрелил стрелу. Замедлившись до такой скорости, что их можно было бы легко обогнать шагом, пули поползли сквозь купол, как деловитая вереница муравьев по пути к муравейнику.
Я бы очень хотел этим ограничиться, и ничего больше не делать, но я не мог себе этого позволить. Через несколько секунд защищающий нас купол исчезнет, и солдат получит открытую линию огня, упирающуюся в наши с Никой спины. И в этот раз, — не сомневаюсь, — он откроет огонь без промедлений.
При этом даже лишить его оружия — не поможет. Совсем недалеко на телах его коллег лежит добрый десяток таких же штурмовых винтовок — подходи и бери.
Поэтому, скрепя сердце, я натянул лук еще раз и выстрелил в солдата. В ногу. В ступню.
В отличие от вражеских пуль, моя стрела легко прошила купол, попутно разбив одну из них в мелкое крошево, и вонзилась в жесткий черный ботинок, пришпиливая его к земле.
Надо отдать должное солдату — он даже секунду игнорировал повреждение. Дострелял до конца магазин винтовки, и только потом рухнул на бок, не в силах стоять на поврежденной ноге. Теперь он еще долго не сможет на ней стоять, ведь вместо обычной стрелы с гладким наконечником в этот раз я выстрелил точной копией тех стрел, которые в прошлой жизни использовал для убийства без всякой праны — с толстым и тяжелым трехлезвийным наконечником, который рвет кровеносные сосуды и легко ломает тонкие кости, при этом деформируясь и нанося еще больше повреждений.
Я мог бы зарядить стрелу так, чтобы она взорвалась, вонзившись в цель, но для солдата это означало бы гарантированно остаться инвалидом, а то и умереть от потери крови в очень скорой перспективе. Сейчас же у него есть все шансы через время вылечиться и даже не сильно пострадать в будущем. Если он не будет лезть на рожон.
Даже не в состоянии стоять, даже наполовину ослепленный болью, солдат все равно пытался в положении лежа перезарядить свою винтовку. Он уже нашел магазин в кармане на разгрузке, но никак не мог его выдернуть — не замечал того, что магазин прихвачен сверху резинкой. Все тянул его вверх, пальцы соскальзывали, он беззвучно матерился и хватался за него снова. Понять, что идет не так он не мог — он туда не смотрел. Он просто не мог оторвать свой полный ненависти взгляд от меня.
Я подошел к нему, обойдя пузырь, пули внутри которого уже практически прошли насквозь, и наступил на винтовку, не давая ее поднять. Второй ногой пихнул солдата в грудь, опрокидывая на землю, нагнулся, отцепил оружейный ремень от оружия, поднял его, размахнулся и отшвырнул так далеко, как только смог. Посмотрел на набедренные ножны, немного подумал, вытащил из них нож, срезал ножны с пояса, и вместе с ножом забрал себе — еще пригодится.
— Сука… — прошипел солдат сквозь зубы. — Знал же, что надо в спину стрелять! Ублюдок…