Стрелы Времени
Шрифт:
Какое-то время Коррадо молча стоял перед ним.
– Если ты откажешься, то с какой стати ей вообще рожать сына? Зачем Розите во второй раз проходить через все эти сложности и мучения, если ты сам докажешь ей, что все усилия пойдут прахом?
– О ее будущих планах я не имею ни малейшего понятия, – сказал Рамиро. – Если это так важно, то может быть, сам у нее и спросишь?
– Но тебя это не волнует? Есть племянник, нет племянника – тебе все равно?
Рамиро мрачно прожужжал.
– Абсолютно. Лишь бы не сюсюкаться с этим сорванцом.
Коррадо
– Мы и так едва держимся, – сказал Коррадо. – В каждой третьей семье нет сыновей. Но я не знал, что воспитал того, который питает ненависть к самому себе – того, кто желает нашего уничтожения.
Рамиро колотила дрожь.
– Ты ничего обо мне не знаешь. Но если ты был таким великим поборником мужчин, то почему не превратил мою мать в постницу, чтобы сразу вывести ее из игры? На результаты твоей переписи это бы произвело поистине чудесный эффект.
Коррадо подошел к лестнице и поднялся наверх, покинув каюту без единого слова.
Рамиро упал на колени и мысленно зарокотал. Часть его ликовала: ему, наконец-то, удалось подорвать заносчивые фантазии старика, грезившего о нескончаемой цепочке послушных племянников, живущих в строгом соответствии с каноном, заложенным Первым Отторгнутым Сыном его семейства. Спровоцировав Коррадо на физическое насилие, но не подняв на него руки в ответ, Рамиро ощущал, что светится от восхитительного ощущения самодовольства.
Но в то же самое время мысль о случившемся наводила на него тоску. Ему просто хотелось выкроить больше времени, чтобы обдумать свое решение, шанс поговорить с Розитой, не кривя душой; хотелось, чтобы его поступки перестали воспринимать как должное. Теперь же изменить свое решение, окончательно себя не унизив, будет просто невозможно.
Глава 6
В тот день, когда центробежная гравитация горы полностью восстановилась, Агата все утро занималась уборкой своей квартиры.
Она всегда стремилась к тому, чтобы смена вертикальной оси как можно меньше сказывалась на планировке каюты, и хотя требования безопасности и удобства заставляли ее идти на разного рода компромиссы, большой шкаф, установленный в углу, Агате удалось продержать закрытым целых три года – она надеялась, что твердый отказ хоть как-то вмешиваться в его содержимое даст всем предметам возможность самостоятельно вернуться на исходные места.
Но ее настрой оказался не в меру оптимистичным. В ретроспективе она поняла, что главная причина беспорядка, вполне вероятно, заключалась не в продолжительном воздействии боковой гравитации, а в кратких периодах невесомости, благодаря которой последствия небольших соударений и вибраций могли накапливаться, подпитывая энтропией массу из трущиеся друг о друга книг, бумаг и разных безделушек. Если существовал хоть какой-то шанс, что в будущем их ждет еще один разворот,
После обеда у Агаты была назначена встреча с Лилой, но поскольку ее запасы еды были исчерпаны, она вышла из дома пораньше, чтобы успеть пообедать. Шагая по коридору с помощью опорных веревок, которые не давали ей отрываться от пола, Агата провела свободной рукой по пыльным следам, до сих пор сохранившихся в стене по ее левую сторону.
– Агата!
Она подняла задние глаза. Насчет голоса она не ошиблась: мужчиной, который приближался к ней сзади, действительно был ее брат.
– Я чуть с тобой не разминулся, – сказал, догнав ее, Пио.
– У меня назначена встреча, – коротко сказала Агата.
– Можно пройтись с тобой? Я не отниму у тебя время.
Агата безразлично пророкотала.
– Вчера меня отпустили, – объяснил Пио, двигаясь рядом с ней и хватаясь за ту же самую опорную веревку. – Чира пришла, чтобы со мной встретиться, но сказала, что ты до сих пор сердишься.
– И с чего мне сердиться?
– Я не имею отношения к происшествию с москитом и Станцией, – заявил Пио. – Затея была опасной, и если бы я хоть что-то об этом знал, то сам попытался бы ее предотвратить.
Агата ему не верила, но понимала, что начав спорить о внутренней иерархии миграционистов с тем, кто знал о ней не понаслышке, лишь выставит себя на посмешище.
– Ну что ж, выкинуть этот трюк во второй раз уже не получится, – сказала она. Разворот Бесподобной превратил всех собратьев Объекта в обычную материю, а гремучие звезды – всего-навсего в пыль, медленно дрейфующую по космосу. – Теперь нас ждут шесть поколений космической безмятежности.
– Тем лучше, – ответил Пио.
– А ты знаешь, что двигатели работают безо всяких ограничений? – добавила Агата.
– Я узнал об этом не позже остальных, – ответил он. – Нам разрешали смотреть новости.
Мимо прошла женщина, которая дважды взглянула на них, прежде чем узнала Пио, после чего поспешила прочь. Агата почувствовала, что ее отношение к брату немного смягчилось. Она представляла, что выйдя из тюрьмы он разразится тирадами, отрицающими любой неудобный для него факт.
– Если сейчас воздух из системы охлаждения просочится наружу, – сказала она, – он смешается с ортогональным скоплением, испортив его стрелу времени. И однако же… – Она замолчала и развела руками. – Я не чувствую, что сгораю.
Пио прожужжал.
– Мне кажется, ты винишь меня не из-за москита; я думаю, ты до сих пор наказываешь меня за мои дебаты с Лилой. У нас могли возникнуть проблемы из-за столкновения разных стрел времени. На тот момент никто не доказал обратного, и с моей стороны было правильным обратить на это внимание.
– То есть ты бы сказал, что нам повезло, – наседала Агата, – но теперь, когда ничто не удерживает нас от возвращения и воссоединения с прародителями, ты доволен?