Стреляю на счет три

Байкалов Альберт

– Я тебе обещаю, – Чернов часто заморгал, – все перекроем. Мышь не проскочит.

– Давай так, – Антон едва сдерживал себя, чтобы не схватить офицера за глотку, – ты сейчас мне пишешь официальный отказ в содействии.

– Это как? – растерялся Чернов.

– Молча. Берешь стандартный лист бумаги и пишешь.

Чернов с шумом перевел дыхание.

– Хорошо, я сейчас дам команду.

* * *

Какое-то время Вадим ощущал себя только что вывалившимся на этот свет сгустком пульсирующей боли, в котором вязли и путались обрывки мыслей

и похожие на бред воспоминания. Наконец он понял, что его везут на автомобиле по тряской лесной дороге. Руки были крепко связаны за спиной. Он лежал на левом боку, практически уткнувшись лицом в собственные колени. Без посторонней помощи попросту не смог бы так сложиться. Поясница нестерпимо ныла, казалось, что позвоночник сейчас хрустнет. Попытка вытянуть ноги успехом не увенчалась. Они упирались подошвами ботинок в одну стенку багажника, затылок – в другую.

Вадим понял, что его везли в той же самой машине, которую он остановил на дороге. Машина постепенно поднималась вверх. То и дело закладывало уши. Значит, его везут обратно, в горы.

«Вот будет история, если меня снова Казиму отдадут», – с тоской подумал он и съежился от боли в шейных позвонках. Машина резко развернулась и встала. Раздался шум открывающихся дверей. Он сразу узнал голос Турпала. Чеченец с кем-то оживленно и громко говорил. Вадим похолодел. Он разобрал, как неизвестный собеседник повторил имя – Мовлади. «Может, совпадение?» – с надеждой подумал лейтенант.

В тот же момент сзади щелкнул замок и дверца открылась. Кто-то схватил Вадима за руки и перевернул на спину. Щурясь от яркого света, он увидел два силуэта и попытался сесть.

– Вылезай! – раздался над ухом голос Турпала.

Вадим в ответ на это лишь хмыкнул. Тогда его подхватили под руки и рванули вверх. Зацепившись ногой о кромку багажника, он пытался устоять на ногах, но колени предательски подогнулись. Чеченцы не сумели удержать его, а может, просто не захотели, и Вадим со всего размаха врезался в землю.

– Поднимите его, – потребовал кто-то на русском.

Его подхватили и поставили на ноги. Но едва отпустили, как коленки снова подогнулись, и Вадим повалился на бок. Турпал схватил его за ворот куртки.

– Что с ним? – спросил высокий, крепко сложенный бородач в кожаной шапочке. Сросшиеся на переносице брови, низкий лоб делали его лицо похожим на маску. Он был в камуфлированной куртке и штанах. На ногах кроссовки. На плече болтался автомат.

– Устал, наверное, – усмехнулся Турпал.

– Ты кто? – Чеченец упер руки в бока и уставился в ожидании ответа.

– В смысле? – не понял Вадим.

– Зовут тебя как? – повторил вопрос верзила.

– Сергей, – еще не зная зачем, соврал Вадим.

– Откуда и куда шел?

– От колонны отстал, – продолжал он врать.

– Неправда, – неожиданно вступил в разговор Турпал. – Одежда вся мокрая и грязная. Лицо разбито. Он, наверное, раб.

– Ты солдат? – чеченец склонил голову набок.

Вадим кивнул.

– Рассказывай все по порядку. – Бородач подошел ближе. – И не ври больше. Откуда и куда шел?

– Откуда шел, не знаю, – стал сочинять Вадим. –

Аул какой-то горный. Далеко. Я уже пять дней иду.

Бандиты переглянулись. Он понял, что этой версии они доверяют.

– Как в плену оказался? – спросил второй бандит.

Вадим узнал в нем родственника Турпала, которого видел во время похищения.

– Еще в середине лета. – Вадим потупился. – На рынок один пошел. Предложили помочь машину разгрузить. Вот и все.

– Какие вы русские тупые! – презрительно ухмыльнулся бородач. – С вами даже воевать не интересно. То напьетесь, то в самовольную отлучку уйдете или заснете на посту.

Вадим смотрел на носки своих ботинок, размышляя, почему бандиты упомянули имя Мовлади. Если его сейчас вернут в отряд Казима, значит, он свое прожил. Боевики отрежут голову за своих погибших дружков.

– Ну что, Артаган, – Турпал испытующе посмотрел на громилу в кожаной шапочке, – забираешь?

Тот почесал подбородок, потом оглянулся на своего дружка.

– Сурхо, ты что скажешь?

Невысокий, плотный чеченец в кепке с длинным козырьком и обычной, синего цвета ветровке поднялся с поваленного дерева и подошел ближе. Некоторое время он внимательно рассматривал Вадима, потом перевел взгляд на Артагана.

– Не похож он на солдата.

– Это почему? – удивился Артаган.

– Не знаю, – развел руками Сурхо. – Но мне кажется, это офицер.

– Как ты определил? – не сводя взгляда с Вадима, спросил Артаган.

– Порода не та. – Сурхо пожал плечами. – У меня глаз наметанный. Не первый это пленник, который через мои руки проходит. Еще он сказал, что с середины лета в плену. Тогда пусть объяснит, кто его там подстригал и брил?

– Ты нас обманул? – Артаган подошел ближе.

– Бриться мне разрешали, – Вадим потер подбородок о плечо. – Волосы не отрасли, потому что за два дня, как в плен попасть, наголо подстригся. Да и времени прошло чуть больше месяца. Зачем мне вас обманывать? – Он стал пятиться назад, но налетел спиной на машину.

– А правда, зачем? – Артаган вопросительно посмотрел на Сурхо и снова уставился на Вадима. – Адрес скажи.

– Какой? – не понял Вадим.

– Дом где твой? – пояснил Турпал.

– В Иркутске. – Пахомов брякнул название первого пришедшего на ум города, расположенного за Уралом.

– Твой хозяин разве не собирался за тебя выкуп брать? – Артаган склонил голову набок.

– Собирался, – кивнул Вадим. – И с родителями связался. Но денег нет. Они не в самом городе, а в деревне живут. На двоих зарплата полторы тысячи.

– Ты вот скажи мне, – Артаган поправил сползающий с плеча автомат, – зачем за такой страна воевать? Вот я тебя сейчас убью, и все. Кому твой отец и мать нужен будет?

Вадим до того вошел в роль, что на глаза навернулись слезы.

– Я сюда поехал, чтобы хоть как-то заработать и их поддержать, – выдавил он из себя. – У меня еще три сестры и брат. Все только в школе учатся.

– Хотел деньги делать на моей земле? – по-своему интерпретировал его слова Артаган. – Чтобы свою семью кормить, моих братьев и сестер надо убивать?