Стреляющие руины
Шрифт:
– И стреляли?
– Майор говорит, что он сам такой танк из своей роты уничтожил... Да, похоже, там ад был настоящий.
– Я давно говорил, что ад не под землей, а на земле, – холодно заметил Леви, трогая машину с места. – Они что, без связи сидят?
– Есть, наверное, связь, если приказ на отступление получили, – предположил Акаки.
– И никто не говорит, где сгруппироваться?
– Такое впечатление, что командовать некому. Перед делом командиров слишком много было. Как до дела дошло, все куда-то пропали...
– За ночь осетины укрепят позиции, и их снова брать придется. Надо было додавливать ночью. Утром уже может быть поздно... – сделал свой вывод Леви и поехал быстрее, хотя и не выходя за пределы допустимого риска.
Отступление грузинских войск должно внести коррективы в общие планы.
Сама мысль о проведении акции принадлежала именно Ицхаку Леви, и он, не задумываясь тогда еще о своем участии, а просто представляя грузинскому командованию подготовленных им парней из «командос», обмолвился о возможных действиях с использованием своих подопечных. Вопрос был, можно сказать, гипотетическим, тем не менее, Леви ответил спросившему его грузинскому генералу:
– А много эти парни могут?
– Если русские вступят, предположим, в Южную Осетию, мои мальчишки могут захватить командование пятьдесят восьмой армии вместе со штабом. Устроят засаду и захватят... И что за армия будет без командования?..
– Штаб должен хорошо охраняться... Так уверены в своих ребятах?
Леви улыбнулся чуть свысока:
– На все сто процентов... В ваших ребятах, в своих воспитанниках...
По большому счету, Ицхак слегка прихвастнул, потому что не знал конкретной обстановки за пределами лагеря «командос», расположенного совсем недалеко от Тбилиси. Он даже обстановки в Тбилиси не знал. Но хотелось представить воспитанников красиво и чуть-чуть небрежно. Просто однажды, много лет назад, еще во времена войны в Боснии, подполковнику Леви попалось на глаза интервью русского наемника, бывшего офицера спецназа ГРУ, воевавшего в «русском черном батальоне» на стороне сербов, какому-то израильскому журналу. У спецназовца спросили, что может сделать «черный батальон» в ходе той войны. Ответ был конкретным и скучным: «Все!» А на просьбу журналиста уточнить возможности, спецназовец ответил просто: «Предложат нам выкрасть президента Боснии, мы его выкрадем с женой или без нее – как прикажут. Можем вместе с семейной кроватью и запасными кальсонами...» Ицхак тогда посчитал такой ответ хвастовством. Но потом услышал, как испугался этой угрозы человек, прекрасно знающий обстановку на месте – сам президент Боснии. И тут же набрал к себе в охрану наемников из тех же бывших офицеров спецназа ГРУ, только уже мусульман по вероисповеданию. Специально отправлял в Россию вербовщиков, чтобы отыскивали таких офицеров. Потом довелось узнать, что президент Боснии имел веские основания для своих опасений...
В этот раз Леви похвастался в подражание тому интервью. Но уже через день, когда он сам забыл о сказанном, его пригласили в разведотдел генерального штаба и попросили помочь советом, как провести подобную операцию, если русские в самом деле вступят на территорию Южной Осетии. Деваться было некуда, на повестку дня выплыла репутация «Моссада», и отказаться уже было просто невозможно. Ицхак, сначала несколько робко вступил в разработку плана, но, познакомившись с картами местности и с данными, которыми располагал разведотдел, вдруг понял, что в плане нет ничего невероятного. Такую акцию вполне можно было провести успешно, учитывая, что помогающие грузинской разведки американцы имели в своем распоряжении результаты прослушивания почти всех радио и телефонных разговоров в Северной Осетии. И не только военных из пятьдесят восьмой армии, но и гражданских чиновников, так или иначе связанных с коммуникациями и со снабжением военных. Ицхак при этом старался опираться на понимание факта, что ни одна наступательная акция большого воинского контингента не может пройти незамеченной, в каком бы страшном режиме секретности она ни готовилась. Следы всегда остаются... Сюда же следовало приплюсовать и неплохую агентурную работу грузинских разведчиков в том же регионе. Грузинский разведотдел
Дорога, по которой штаб должен был добираться до Цхинвали, не просто давала большие возможности для успешной атаки. Она словно была специально сделана так, чтобы успешнее атаку произвести. Главная цель – захват командующего или начальника штаба, уничтожение остальных старших офицеров, захват документации. Лишенная командования армия в случае удачи могла бы на время потерять управление и понести такие потери, которые сразу восполнить не удалось бы.
Ицхак принял самое активное участие в разработке плана. Но, будучи занят в другой операции, он оставался только теоретиком, а выполнение плана лежало на самих грузинских офицерах. А теперь и выполнение тоже легло на его плечи. Задача была, конечно, не простая. Тем не менее, как считал Ицхак, вполне реальная...
Теперь следовало найти какую-то грузинскую воинскую часть, не поддавшуюся общей панике, чтобы можно было там узнать действительную обстановку. Потом, если возможно, оставить на время машину и выходить в нужный район своим ходом, поскольку Зарская дорога все еще контролировалась, по сути дела, осетинским ОМОНом и разве что простреливалась и время от времени разрывалась отдельными отрядами «командос» или какими-то другими прорвавшимися сюда подразделениями. Об этом Леви узнал еще в кабинете Арчила Нугзаровича.
С имеющимися у него полномочиями, подполковник Леви вполне мог бы потребовать от командира любой воинской части выполнения своего приказа. Но такого командира тоже предстояло найти, а найти его было сложно, судя по встреченному командиру танковой роты. Побывав в сумбуре боя, насмотревшись на смерть глаза в глаза, многие в собственной голове обрели сумбур. Порядка в грузинской армии не было и не предвиделось. По отдельности, может быть, каждая отдельно взятая воинская часть, каждое отдельное подразделение и стоили тех слов, которые им постоянно говорили и президент Грузии, и его окружение, и американские и прочие военные специалисты. Но армия – это не набор отдельных единиц. Армия – одна ударная единица. А этого достичь сложно и этим грузинская армия не обладала. Те же «командос», подготовленные Ицхаком Леви и другими специалистами. Это вполне боеспособные, и грамотно выращенные подразделения, которым по силам самые сложные задачи, но задачи локального характера, и не более. Задачи же более крупные «командос» не по силам. А чтобы они стали по силам армии, нужно время, нужно тщательное притирание всех механизмов, многократная отработка их взаимодействия и еще многое и многое другое. Тот же Израиль, имея людские ресурсы не большие, чем Грузия, сумел создать собственные силы самообороны, можно сказать, с нуля, но в результате вышла не кисть руки с растопыренными пальцами, а сжатый кулак. Грузии это не удалось. И результатом стало отступление, похожее на паническое бегство.
А тут еще российские самолеты. Они летали всю ночь, постоянно, и звеньями, и поодиночке, и где-то слышались разрывы из бомб или ракет. И это опять же добавляло масла в огонь. Все в Грузии понимали, что такое – вступить в открытое столкновение с российской армией. И все надеялись, что такого столкновения не произойдет. Но авиационные удары уже предполагали, что Россия вступила в конфликт. И никто не знал, выступила или нет сама российская армия. Отсюда слухи и домыслы, отсюда лишняя нервозность, постоянное стрессовое состояние всех военнослужащих, независимо от звания, и, в конце концов – паника...
Остановившихся или даже встречно идущих воинских частей больше не попадалось. Похоже Ицхак Леви мог бы и в сам Цхинвали въехать. Но он постоянно забирал левее, потом сверился по карте, и оказалось, что они находятся уже совсем недалеко от осетинского села Хетагурово. Мелькнула в голове шальная мысль навестить грузинский миротворческий пост, но мысль в самом деле была шальная: там, судя по всему, никого застать уже было невозможно, да и не нужно это было Ицхаку, поскольку он занимался совсем другими делами. Следовало ехать дальше и искать хотя бы средней величины штаб. Официально Цхинвали находился в окружении. Значит, штаб где-то был. Но где его найти в этой ночной неразберихе – этого Леви никто подсказать не мог.