Стремление к героизму будет вознаграждено
Шрифт:
Красный волк и голубой алмаз вновь воссияли на поле боя. Сталь аристократов сверкала, в их глазах горел огонь, а с лезвий стекала кровь свыше десятка убитых. Пойманный кураж придавал им сил, чтобы двигаться дальше и продолжать шинковать врагов, пока последние боялись подойти, неизбежно сдавая позиции — они не могли побороть появившийся животный страх. Из-за их спин раздалась громкая и жесткая команда вперемешку с бранью и угрозами, и ряды вновь стали уплотняться, но было слишком поздно — полминуты и гвардейцы вытеснили супостатов из образовавшегося кармана. Командир мутантов то ли со зла, то ли просто в отместку бросил копье
— Урод! — его недовольству не было предела.
Добить остатки окруженных противников являлось делом техники, поэтому князья отступили и возвратились к Яру, оставив солдат под начальством дружинников довершать это самим.
— Где Фейниль? — Даина по-настоящему волновала лишь одна вещь.
— Я отправил ее в замок под опекунством Индо. Не знаю, сколько Харрафу понадобилось лет, чтобы собрать такое количество подобных себе ублюдков и организовать их, но они напали одновременно и на замок, и на лагерь с двух сторон. Мои стены выдержат, но я должен быть рядом с дочерью.
— Я поеду с тобой.
— Нет! — отрезал губернатор. — Вы оба нужны на втором фронте, ибо там творится что-то неясное. Возьмите ситуацию под свой контроль и не дайте прорваться нелюдям дальше. Я возлагаю эту ответственность на вас.
— Фея под твоей защитой! Если с ней что-то случится…
— Это моя дочь! — не удержался глава Медио, брызнув слюной. — Уж если кто и печется о ее безопасности, так это я! Не теряйте драгоценного времени, — он развернулся и быстрым шагом направился в сторону конюшен, к беснующимся животным.
Пара товарищей бежала по почти пустому лагерю, где лекари и неравнодушные люди оказывали помощь раненым воинам. Выдвинутый из чьего-то шатра стол они использовали в качестве лежанки для солдат с увечьями, которых требовалось заштопать или, наоборот, лишить отмирающей конечности. Вскоре у лекарей кончилась мана, и им пришлось активно использовать зелья заместо способностей — благо склянок было в достатке. Но несмотря на наличие подручных средств, образовавшаяся куча трупов по соседству с забинтованными солдатами говорила о том, что большую часть вытащенных с поля боя гвардейцев знахари и целители все равно не успевали спасти или попросту не могли этого сделать.
Когда аристократы достигли жилища Лумана, последний остановился, как вкопанный, не желая продолжать движение.
— Дальше ты идешь один — у меня имеется еще одно дело.
Даин замер в замешательстве всего на секунду, быстро сопоставив одно с другим.
— Ах ты сука! — В два шага рыжий здоровяк оказался перед лицом худощавого блондина. — Я подозревал, что ты мог прикрыть своего друга, но чтобы лгать мне в лицо, не поведя и бровью, а после иметь наглость так легко уходить прочь в момент, когда всему семейству Медио требуется наше с тобой участие в битве — даже не смел и подумать. Раф у тебя в шатре, не так ли? И его бастард, надобно думать, тоже там прячется? А ты знаешь, какой приказ отдал Яр? Незамедлительно убить вороненка, если он появится в здешних окрестностях.
— Не надо. — В голосе Лу царило спокойствие. — Тебе не справиться с нами тремя.
— Вон оно как, — обернулся уже шагавший к брезенту мужчина. — И все же мое достоинство не потерпит этого.
Гемм ворвался внутрь с намерением порубить на куски любого, кто встанет на его пути, но жилище оказалось совершенно
— Ты правда считаешь, что я буду драться из-за этого поганца? — невесело улыбнулся Даин. — Что скрещу мечи с тобой, когда на пятки наступают мутанты? Уходи, беги отсюда в поисках Ралафара, как трусливая шавка. Однако я не забуду беспардонной лжи и твоего поступка, когда в тяжелую минуту ты поставил себя выше интересов Империи. Прощай, Лу.
Оставшись стоять посреди лагеря в одиночестве, князь подходил к шатру с опаской, испытывая смешанные чувства и боясь увидеть внутри кровавую картину. Ничего, кроме столь нежеланного обнаружения, не могло вынудить Рафа покинуть укрытие — Луман знал друга достаточно хорошо. Когда завеса, наконец, приоткрылась, опасения подтвердились, но лишь наполовину, что позволило блондину выдохнуть с облегчением. Сбежать, не завершив задуманное, Ралафар не мог, а значит оставался лишь один вариант — он отправился на поиски Килана вместе с Лиром, так и не дождавшись поддержки.
Разглядывая плывущий по небу и перекрывающий собой зеленую округу черный дым, Лу активно пытался вспомнить, в какой части лагеря разместился Омилиум, и где он находился в момент начала сражения. Килан во время пира явно склонялся к позиции Харрафа, и с высокой долей вероятности он уже может быть мертв, но при этом в побоище у арены мужчина участия не принимал, а значит либо его взгляды после вскрывшейся правды о мутации Фауда изменились, либо у него был собственный план действий. Не стоит также забывать о его незыблемой дружбе с Дэгатом — их сблизили искренняя ненависть к Ралафару и желание убить последнего. Правда, по разным причинам. Вполне возможно, что эта парочка действует вместе.
За неимением прочих толковых вариантов, Луман отправился вслед за Даином, в поисках опочивальни Кила. Продвигаясь все дальше, степень его удивления увеличивалась пропорционально: местами почва была выжжена, брезенты изрезаны, а внутренности палаток хаотично разбросаны по земле. Никогда прежде Лу не видел столь явных следов битвы и при этом без единой капли пролитой крови — что бы здесь не случилось, это было нечто за гранью нормального. Последующие шаги он делал выверено, страшась сам не зная чего. В этой части лагеря, в отличие от той, где трудились лекари, отсутствовали трупы, но ощущение, будто все вокруг вымерло, появилось у него только сейчас.
Между редко растущих неподалеку деревьев вдруг раздался испуганный мужской крик. Желая поскорее покинуть пропитанное смертью место, Луман побежал к обозначившей себя живой душе со всех ног — он мечтал избавиться от гнетущего чувства и совершенно не задумывался о том, бежит ли на встречу к мутанту, иль попавшему в беду товарищу.
Мчась сквозь высокую траву, Луман неосознанно отметил витающую в воздухе пыльцу неизвестной ему природы, что залетела в нос и заставляла его периодически чихать. Она осаждалась на желтые листья и кустарники тонкой пленкой, отчего они светились на свету подобно глянцу, еще больше убеждая князя в неестественности происходящего. Почувствовав легкое головокружение и тут же запнувшись на ровном месте, он, кажется, стал догадываться о причинах оставленного людьми беспорядка и их общей ротации.