Стриптиз-клуб «Аллигатор»
Шрифт:
– Когда я сюда приехал, у меня было всего тридцать пять баксов, – прервал я ее.
– И что в итоге? – вздохнула она. – Ты ранен, бездомный, и тебя только что обули мошенники из трейлерного поселка.
Брэд обозначил свое нетерпение, нажав на клаксон.
Шерри-Ли приподнялась на цыпочки и прошептала мне на ухо:
– Мартин, у тебя все будет хорошо. Поверь мне!
Я отпрянул.
– Поверить тебе? Ну уж нет! – Я вынул из кармана ракушку и протянул ей. Когда-то
Она посмотрела на ракушку, вспомнила кое-что, и на глаза у нее навернулись слезы.
– Я тоже оставила тебе подарок на память, – прошептала она. – А сейчас мне пора. Я тебя никогда не забуду, Мартин!
Она поцеловала меня в одну щеку, потом в другую, чмокнула в губы и ушла.
Хлопнула дверь, взревел мотор, заскрипел гравий, и я остался один-одинешенек. Гримаса судьбы… Казнь на рассвете… Вот такое черно-белое кино!
Шерри-Ли оставила свой радиоприемник. Я включил его. Эммилу Харрис и Грэм Парсонс исполняли композицию «Любовь ранит», будто я и сам не знал. Короче, я сидел и слушал, подперев голову руками, и ждал, когда хлынут слезы.
Но слез я не дождался. Да и откуда им было взяться?! И когда «Любовь ранит» закончилась, я пошел в спальню, лег на ее узкую кровать и стал обдумывать дальнейшую программу действий.
На стеганом покрывале она оставила дешевую виниловую сумку для боулинга. Ее содержимое было завернуто в пластиковый пакет. Я развернул пакет и обомлел – по покрывалу рассыпались пачки банкнот. Мне не нужно было их пересчитывать: я узнал ответ на вопрос, куда делись шестьдесят четыре тысячи долларов, которые Шерри-Ли увезла с фермы папаши Брэда. Совесть не позволила ей тратить деньги.
Теперь деньги принадлежали мне. Учитывая все обстоятельства, я пришел к выводу, что это самый лучший подарок на память о ней. А уж то, что она отдала их мне за спиной у Брэда, вообще поразило меня. Жаль, что, когда мы прощались, я держался с ней крайне сдержанно. Ладно, что было, то прошло! Тем более что жизнь – всего лишь миг, и надо стремиться к тому, чтобы не расширять, а сужать поле своей уязвимости.
Я запихал деньги обратно в сумку, засунул сумку в багажник «эльдорадо», выехал на «Тропу Тамайами» и помчался в сторону международного аэропорта.
Гуд-бай, мисс Шерри-Ли Льюис.
15
В то солнечное утро, ровно в девять, я тормознул у торгового центра в Вест-Палм-Бич. В девять тридцать я совершенно преобразился. Мои грязные, поношенные шмотки валялись на дне мусорного бака, а на мне был новенький
Миловидная девица из бюро путешествий при торговом центре сказала, что простому смертному довольно сложно улететь на Кубу из Штатов, хотя она, хоть убей, не понимает, в чем тут дело. Она предположила, что, возможно, все дело в проблеме незаконной иммиграции, и посоветовала мне вылететь из Майами в Кингстон, центр популярной зоны отдыха на юго-востоке штата Нью-Йорк, а оттуда – в Гавану. Я купил билет до Ямайки, пояснив, что предпочитаю решать проблемы по мере их возникновения.
Откуда мне знать, сколько продлится остановка в пути в Кингстоне?!
В половине двенадцатого я стоял на перекрестке, на южной стороне Бойнтон-Бич, дожидаясь, когда на светофоре зажжется зеленый. Ко мне направился босой латино-иммигрант с губкой и пластиковым ведерком, но я жестом остановил его. Потом я передумал и поманил его.
– Эй, приятель, скажи, что такое «кебрашон»?
Он смерил меня весьма подозрительным взглядом, и тогда я помахал десяткой. Озираясь, будто опасался засады, он подошел и объяснил, что «кебрашон» – это как бы извращенец, таких полным-полно южнее Майами-Бич. Такой тип прикидывается, будто может трахнуть бабу, а на самом деле – «жопочник». Педик, короче…
Вот так так! Стало быть, Шерри-Ли подверглась изнасилованию в извращенном виде… А может, выдумала все, чтобы отмазать убийство?
В качестве благодарности я протянул мексиканцу золотую цепочку панцирного плетения, двадцать четыре дюйма, весом сто пятьдесят граммов.
Он лишь глянул на нее и покачал головой:
– Не возьму, слишком уж она в глаза бросается!
– А как насчет машины?
– Не понял…
– Нравится она тебе?
– Еще бы!
– Хочешь такую?
– Кончай прикалываться!
Я улыбнулся. Если уж «кадиллаку» суждено уехать в Мексику, тогда пусть этой навороченной тачкой владеет мексиканец.
– Залезай. – Я распахнул дверцу. – Доедем до аэропорта, а потом машина твоя. В этой стране без машины ты – никто.
Мексиканец пристроил губку с ведерком на заднем сиденье «эльдорадо» и захлопнул дверцу.
– А сам-то ты, случаем, не кебрашон?
– Не. – Я покачал головой. – Я обожаю обхаживать стриптизерш и официанток.
– А вообще-то ты кто?
– Благородный пьяница, всю жизнь стараюсь поступать по совести. Понял?
Мексиканец кивнул.
Я съехал на магистраль I-95 и включил радио.
День обещал быть погожим.
Я надеялся, что Господь Бог не выпускает меня из поля своего зрения и простит мне мои прегрешения.