Стриптиз в кино
Шрифт:
— Мое оружие всегда на страже. Фламандцы ведь тоже не дремлют.
— У меня роджер, — объявила Пат.
— Господи! — воскликнул в сердцах Фрэнсис. — Что за карты!
Моего ухода они не заметили.
Винсента Гамбуццо я увидела сразу, как вошла в клуб через заднюю дверь. Шеф стоял там, нервно двигая челюстями, в огромных солнечных очках отражались огни нашего закулисья.
— Слава Богу, ты пришла, — начал он жаловаться. — Теперь будет хоть немного легче. У нас стало опаснее, чем в джунглях, Кьяра. Клиентов — раз-два и обчелся, народ
Вот так: ни тебе “пожалуйста”, “попробуй”, “буду благодарен”… Просто — давай уговори, ты заинтересована.
Конечно, заинтересована и могла бы, возможно, кое-кого из девушек уломать легче, чем он, но все-таки когда наконец этот хмырь научится нормально разговаривать с людьми? Уверена, тогда и дела пошли бы лучше!
— Марла в тюрьме? — спросила я.
— Нет, насколько я знаю. Никому не известно, где она кантуется… Ты не хочешь подойти к входной двери и постоять немного? Может, это привлечет публику? Сделай, пожалуйста.
Чудеса: дождалась столь редкого от него слова.
Ворвался режиссер, ему зачем-то понадобился Винсент, а я отправилась к главному входу посмотреть, так ли все плохо, как сказал босс. Было еще рановато для съезда гостей, они начинают обычно валом валить после девяти, но я надеялась, что и сейчас кое-кто появится. Во-первых, новички, которые еще ни о чем не наслышаны; во-вторых, просто любопытные — после того как узнали о том, что у нас произошло; ну и потом вездесущие журналисты.
Гордон был на месте у дверей, продавал входные билеты и односложно отвечал на многочисленные вопросы. Он был бледен и напряжен, глаза ввалились. Переживает случившееся или, может быть, сам каким-то боком замешан?
Он улыбнулся, увидев меня, и тоже сразу начал жаловаться.
— Гамбуццо заставляет работать без отдыха. Вчера — всю ночь. А у меня желудок болит мочи нет.
— Что с тобой?
— Язва… Сегодня тоже до утра буду. Может, позавтракаешь со мной потом? Поболтаем… — Он просительно смотрел на меня.
— Посмотрим, как пройдет ночь, — сказала я. — Я еще не совсем здорова, и ко мне приехал брат.
Я вошла в помещение клуба, прошла мимо Бруно, который мне довольно весело подмигнул, приблизилась к бару, где сгрудились официантки, лица у всех были нервные, неприветливые.
Только один человек на этом фоне выглядел абсолютно таким, как всегда, — таким же скудоумным и малоприятным. Это был, разумеется, Рикки Растяжка. Как ни в чем не бывало ущипнул меня за бок и заорал:
— Кьяра! Ты опять с нами!
Я раздраженно обернулась к нему, раздосадованная собственной злостью: ведь говорят же — “на обиженных Богом не обижаются”.
— Еще раз попробуешь, — прошипела я, — проткну каблуком другой палец! Или какое-нибудь еще место, более важное для тебя.
Рик непроизвольно отдернул ногу
— Я ведь по дружбе, — сказал он.
Ей-богу, иногда он может быть даже трогательным. Наверное, убийцы и маньяки тоже могут… Брр!..
— Скажи лучше, — я понизила голос, — где сейчас Марла?
— Мой рот запечатан, — ответил он.
— Рик, будет хуже, если его распечатают другие, а не я! Он не выказал никакого испуга.
— Дорогуша, да я знать не знаю. Она и мне ничего не сказала.
— Тебе известно, что у полиции ордер на ее арест? Он утвердительно кивнул и поглядел на меня с хитрой усмешкой.
— Конечно. И после этого ты думаешь, мы с Марлой будем доверять тебе? Ведь это твой дружок-коп постарался.
— Не вали с больной головы на здоровую, парень! Это ты готов предать Марлу ради любой юбки, хотя увиваешься за ней и на каждом шагу клянешься в своих дурацких чувствах! Я никогда не говорила ей, что она мне нравится, а, наоборот, высказывала в лицо то, что думаю. Но никогда не предам ее. Хотя бы потому, что мы в одной упряжке. А для тебя это раз плюнуть!
И опять в лице Рика мелькнуло что-то детски беспомощное, когда он сказал:
— Я и сам мучаюсь оттого, что хочу всех женщин перетрахать. Честно. Сам не знаю, что делать. Хочу к психарю обратиться.
— Обратись. Он тебе выпишет таблетки, чтобы поумнеть. Если такие есть.
— Не говори так, Къяра. Ты вот не читала книжку “О мужчинах, которые не умеют любить”. Там все про меня написано. Я сейчас изучаю эту штуковину, когда есть время.
— Лучше почитай книжку “О женщинах, которые не хотят иметь дело с круглыми идиотами”, — проворчала я.
И ушла. Ну как с таким можно иметь дело?
Наша гримерная-костюмерная была почти пуста. Если не считать нескольких девушек, которые не танцуют, а работают в обнимку с шестом, и которым так нужны деньги, что они забывают об угрозе для жизни. Возможно, они из тех, кто привязался к наркоте, или у них парни такие. Я в свое время советовала Винсенту избавиться от таких, кто только раздеваться умеет, но он не слушал моих советов, говорил, их легче найти, чем настоящих танцовщиц. Что ж, наверное, он прав.
Я поздоровалась с девочками и села на телефон. Через двадцать минут мне не без труда удалось уговорить трех танцовщиц выйти на ночь за дополнительную плату, обещанную Винсентом под моим давлением. Собственно, я выполняла работу завтруппой, которые, знаю, бывают в других клубах. У нас таких не было, хотя по возрасту и опыту я, пожалуй, могла бы считаться старшей.
Сегодня я решила исполнить меньше номеров, чем обычно, но включить что-то новенькое, вернее, хорошо забытое старенькое. Для этого вытащила из шкафчика костюм под названием “Принцесса Лея”. В нем я как бы напоминала зрителям о “Звездных войнах”, чтобы каждый из них почувствовал себя наедине со мной в космическом корабле. Я уже начала одеваться, когда заявился Винсент.
— Ну, дозвонилась кому-нибудь? — спросил он.
— Джолен, Тони и Марки придут, — ответила я. — А у тебя как?
— Барри Сандуцки соизволит прислать какую-то Кенди Барр. Уверяет, она умеет все в лучшем виде. Что это может означать, посмотрим.