Стриптиз Жар-птицы
Шрифт:
– Хотел устроить вас вместе со всеми в Евстигнеевке, но там готового дома не нашлось, одни земельные участки. Подумал, что вы не захотите тратить годы на стройку, поэтому и подсуетился с Палашовкой. Она рядом, в паре километров, думаю, скоро деревни сольются в одну.
– Спасибо! – горячо поблагодарила его Мура. – И от Феликса тоже!
– Ерунда, – засмеялся Матвей. – Я уже объяснял: специально согласился на ректорский пост, чтобы помогать людям…
Рассказчица замолчала.
– Пока все, что вы поведали, характеризует Матвея только с лучшей стороны, –
– Это присказка, – мрачно протянула Мура, – сказка впереди.
…Первые годы ректорства Матвей сыпал добрыми делами, а потом начал постепенно требовать от людей благодарности. Мура очень хорошо помнила день, когда Феликс, придя домой, схватился за валокордин.
– Милый, что случилось? – напряглась жена.
– Ученый совет проголосовал за присуждение докторской степени Полине Гореловой, – возмущенно ответил муж.
– Постой-ка… – забормотала Мура. – Она любовница Маркова, чиновника из Министерства просвещения. Как же так? Ты говорил – девица полный ноль.
– Да, – кивнул муж. – И тем не менее она будет доктором наук. В коридоре все над Полиной посмеивались, мол, оказывается, что путь в науку лежит не только через мозг, но через иные, чисто женские органы. Но все проголосовали «за». В урне нашелся лишь один черный шар, мой.
– Невероятно! – подскочила Мура. – Это же девальвирует научное звание, низводит его до уровня плинтуса! Ты не ошибся? Только один голос «против»?
– Да, – буркнул Феликс.
– А Вадим Семенович? – не успокаивалась Мура. – Неужели Прошкин тоже присоединился к большинству?
– Именно так! – подтвердил Бирк.
– Он заболел, – отрезала Мура. – Наверное, у него грипп, он не соображал, что делает.
– Выглядел здоровее прочих, – рассердился Феликс, – даже улыбался.
– И ты к нему не подошел после совета? Не спросил, в чем дело?
Супруг снова взялся за пузырек с лекарством и неохотно признался:
– Я поймал Вадима на лестнице, говорю: «Ты понимаешь, что происходит? Этак скоро пропадет необходимость заниматься наукой и писать труды! Приноси в канцелярию справку со словами: «Сплю с начальником отдела» и получай регалии в зависимости от служебного положения любовника».
– А он что?
– Сначала молчал.
– А ты?
– Я продолжил его стыдить, воскликнул: «Из-за таких, как ты, советская наука превращается в помойку!»
– Ну и?
Феликс выпил вторую порцию капель.
– Прошкин схватил меня за пиджак и зашептал: «Прекрати. Биологии хуже от присутствия Гореловой не станет! Она вполне вменяемая тетка, в исследования не лезет, докторская нужна ей лишь для карьеры». Ну я и не выдержал…
– Ты тоже с Полиной спишь? – взвился Бирк. – Дама у нас общего пользования?
– Идиот! – крякнул Вадим. – Ладно, если хочешь знать, меня Матвей просил. Ему звонили из министерства, а у института крыша течет.
– Не понимаю связи!
– Проще некуда: Горелова становится доктором наук – Колосков получает финансирование на кровлю, – пояснил Вадим. – Я его понял и проголосовал «за». И потом… не мог же я отказать ректору.
– Ага, значит, ты с ним спишь, –
– Кретин, – зашептал коллега, – поосторожней с подобными оскорблениями! Матвей для моей больной мамы лекарство из-за границы привез, бесплатно. Спас старуху! И что теперь? На его маленькую просьбу ответить «нет»? Я в отличие от тебя не принадлежу к семье Джорджано Бруно, особо за чистоту науки не страдаю!
Вот такой у них состоялся «научный спор». А потом Феликс хватался за сердце и пил лекарство.
– Ну и дела… – покачала головой Мура.
И это было лишь началом. Спустя пару лет Матвей подмял под себя всех преподавателей. Тех, кто не желал «сотрудничать», ректор попросту сживал со света. Ему помогала жена, но в отличие от него Антонина действовала куда более прямолинейно, ее прозвали в коллективе Акулой и боялись больше, чем ректора.
Муре оставалось лишь удивляться, как власть меняет человека. В знак протеста Бирк покинули институт. Колосков без кривляний подмахнул их заявления об уходе. Правда, он попытался воззвать к совести Муры. Пригласил ее к себе в кабинет и сказал:
– Вот уж не предполагал, что вы бросите меня в трудной ситуации одного! В институте у меня полно врагов, хочется видеть рядом и друзей.
Мура решила не углубляться в тему и обтекаемо ответила:
– Здоровье подводит, вот и решили поселиться в деревне постоянно.
– Об Але подумай! – задел больное место ректор. – Неужели девочке придется в селе школу заканчивать? И вы с голоду умрете!
– Мы будем преподавать в местном училище, – разоткровенничалась Мура, – я возьму курс по биологии, а Феликс…
– Ужасно! – перебил ее Матвей. – Катастрофа! Вот что, хватит глупить! Оставайтесь в институте. Через год Натан Данилович, мой зам по научной работе, уйдет на пенсию, я поставлю на его место Феликса. Поговори с мужем, пусть один раз в жизни подумает о семье, о дочери и примет мудрое решение.
Глава 24
Мура обрадовалась и кинулась к Феликсу. Она в глубине души надеялась, что супруг согласится с Матвеем, Муре очень не хотелось перебираться в деревню навсегда. В прежние времена Палашовка была глухим местом. Хоть и недалеко от Москвы, да провинция. Личной машины они не имели, ездить в столицу им предстояло на электричке, которая не всегда ходила по расписанию.
И Мура в отличие от Феликса, никогда не занимавшегося домашним хозяйством, реально оценивала бытовые трудности. В области тяжело с продуктами, хозяйке придется весь провиант, включая хлеб, таскать на горбу из Москвы. Пугала и сельская школа, в которую пойдет Алевтина. Какое образование получит девочка? В дачном доме не было водопровода. Биотуалетов тогда еще не придумали, бегать на огород, к дощатой будке, сомнительное удовольствие даже летом, а каково использовать такой сортир в декабре, в метель и мороз? Да очень многое, о чем даже не думает горожанин, предстоит делать сельскому жителю: заготовка дров на зиму, ежедневная доставка воды, чистка двора, ремонт крыши, заделывание дыр в заборе…