Стриптиз Жар-птицы
Шрифт:
– Не поняла, – растерялась я, – извини.
Андрей снисходительно посмотрел на меня.
– Берем десять мэнов, изучаем их поведение, а затем полагаем, что и тысяча челов поведет себя так же.
– Но ведь неправильно же! Ученые лукавят! Разве можно, изучив роту, сделать выводы о всей армии?
– Можно, – уперся Андрей. – Это наука! Метод! Вы просто ничего не понимаете!
– Ладно, – сдалась я, – хорошо. Давай вернемся к вашей милой забаве с письмами. При чем тут экстраполяция?
Андрюша
– Текст я легко отпечатал, да и разнести конверты ночью ничего не стоило. Влегкую управился. Только как нам с Машей за всеми проследить? Вот мы и решили изучить троих, а потом экстраполировать. Старались ради науки! Если узнать, как человек поведет себя в момент стресса, можно создать методику…
– Ясно, – перебила я его, – Настя покончила с собой, Вера Расторгуева чуть не получила инфаркт, Олеся Филимонова тоже издергалась. Рассылка подметных писем – отвратительное хобби, и никакими научными экспериментами его не оправдать. Бедная Настя, вы фактически убили учительницу!
– Нет, – испугался Андрюша, – она сама. У Маши отец мент, он точно знает. Мы тут ни при чем.
– Именно вы приложили руку к произошедшему! – возмутилась я.
– За училкой мы не следили, – сопротивлялся подросток. – И чего она затряслась? Письмо было составлено, как шутка. Вот напиши мы, куда положить бабки, тогда это было бы вымогательство! Ну получила, прочитала… Не из-за нас она повесилась, небось из-за другого. Вот тетя Зина…
Негодяй замолчал.
– Зина? – вздрогнула я. – Кого ты имеешь в виду?
– А ту тетку, что на Садовой живет, в доме двенадцать, – уточнил Андрей.
– Домработница Колосковой?
– Ага, – закивал мальчишка, – у богатой служит. У Колосковых, говорят, сервизы серебряные. Дочка ее Дана миллиардами ворочает, бизнес имеет, она типа ювелир, золотом торгует, брильянтами. По всему участку камеры стоят, а дом шесть охранников стерегут.
Я уставилась на Андрея. Если бы я не видела крохотную лавчонку Даны, расположенную, правда, в удачном месте, возле городского аэровокзала, могла бы и поверить юному сплетнику. Ладно, откуда растут ноги у слуха про продажу побрякушек, понятно. Но кто придумал несуществующих бодигардов?
– Зина точно плохое делает, – заявил Андрей. – У нее в избе человек живет, тайно. И они в дом к Колосковой шастают потихоньку. Я видел!
– Домработница тайком посещает хозяев? Зачем ей прятаться? Ведь она может открыто зайти внутрь.
Андрюша прищурился.
– Сказал уже! Пакости, наверное, делает. Ночью прибегала. С бабой. Та у нее остановилась.
– С какой женщиной? – переспросила я.
– С обычной, – пожал плечами подросток, – старой, лет… ну, может, пятьдесят. В общем, древняя совсем и одета по-идиотски.
– Ты ничего не путаешь?
– Не-а, – помотал головой Андрей. – Я ж за ней следил,
– Ты имеешь снимки? – поразилась я. – Не просто сидел в укромном месте, но еще и щелкал камерой? А ну, покажи! И зачем тебе это?
– Для эксперимента, – сообщил Андрей, – чтобы его проиллюстрировать. Круто получилось! Мне Маша цифровик дала, ей жених подарил. Техника навороченная, в темноте классно снимает.
Мальчик включил компьютер, схватил мышку, сделал несколько быстрых движений, и я увидела на экране штук десять мелких, но вполне четких картинок: Зина вместе с незнакомой мне женщиной, одетой в брюки и серую водолазку. Сначала парочка была запечатлена на пороге покосившейся избенки, потом на тропинке, затем у ворот дома Жози и, наконец, в тот момент, когда домработница открывала дверь в особняк Колосковой.
– Пока ничего особенного, – пробормотала я. – Может, Зинаида прихватила приятельницу себе в помощь, генеральную уборку затеяла. Наверное, у домработницы есть ключи и…
– После полуночи? – перебил меня Андрей. – Ну круто! Подождала, пока все заснут, и убирать притащилась!
– Из чего можно понять, что теток запечатлели не утром? Ну да, вокруг вроде темно, но ты мог просто сделать некачественное фото.
Андрей опустил угол рта.
– Ха! Один момент!
Снова быстрое движение мышкой, одна картинка резко увеличилась в размерах, остальные исчезли.
– В правом углу видите цифры? – с превосходством спросил «исследователь».
– Да, – кивнула я, – написано – двадцать один, ноль девять, ноль один.
– Двадцать первое сентября, час ночи, – сказал школьник. – Дата и время. Ясно?
– Можно вынуть фото из компа? – засуетилась я.
– В смысле распечатать? – с издевательской ноткой уточнил юный негодяй.
– Да, – сквозь зубы процедила я.
– А что мне за это будет? – не упустил шанса поторговаться «ученый».
– Если продолжишь беседу в подобном тоне, то очень скоро сюда с ордером на обыск явится бригада оперативников из Москвы, – пригрозила я, – и вот тогда снимки изымет милиция. Ну что, я пошла звонить на Петровку?
Андрей ткнул пальцем в клавиатуру, послышался тихий стрекот, из принтера вылез лист бумаги.
– Тетенька, – вдруг по-детски захныкал «исследователь». – Не рассказывайте никому. Я ничего плохого не делал! В институт поступить хочу. Знаете, как тут жить надоело? Мать задергала. «Сходи за хлебом, убери комнату, не кури, не болтай по телефону…» А студент из Подмосковья общежитие получает, я уточнял. Письма Маша придумала! Я просто ей помогал!
– Значит, так, – решительно сказала я, – с этой минуты ты сидишь дома.