Строгие правила

Гуржеева Ксана

Женя снова зашел в гардеробную, откуда вернулся с белым шелковым сарафаном, который я купила специально для регистрации. Я сощурила глаза, пытаясь взглядом испепелить этого несносного мужчину. Он положил мое одеяние на свой костюм. Встал, похлопал пальцем по губам, будто о чем-то задумался.

— Точно! Нижнее белье! — подмигнул мне и снова удалился.

Я снова посмотрела на свою руку, прикованную к изголовью, и тяжело вздохнула. Шут гороховый!

— Жень, пожалуйста, расстегни наручники. У меня ведь сегодня праздник, — жалобно проскулила

я, когда он в очередной раз вышел из гардеробной, держа в руках комплект белого кружевного нижнего белья.

— Праздник сегодня у меня! Наконец-то окольцевать тебя смогу и штамп поставить… правда только в паспорте. — Он огляделся по сторонам в поисках чего-то. Потом остановился и, сузив глаза, проговорил: — А может, мы тебе татуировку сделаем? На шее? В виде штампа?

Я открыла рот, чтобы высказать все, что я о нем думаю, но когда Женины губы растянулись в белоснежной улыбке, забыла обо всем.

— Люблю, когда ты молчишь.

— Может, клеймо поставишь?

— Клеймо я еще семь лет назад поставил. — Он снова подмигнул мне и подошел к кровати. Достал из пижамных штанов ключ и потянулся к моим рукам. — Только попробуй удрать. Я тебя везде найду, поняла?

Я кивнула. Но Женя продолжал смотреть на меня и улыбаться.

— Тебе так идут эти наручники. Может, вместо колец их используем?

— Снимай уже, у меня рука отекла, — огрызнулась я. — Меня по-прежнему интересует вопрос, где ты их взял?!

Женя расстегнул наручники и помахал ими у меня перед носом.

— Нравятся? В секс-шопе. Кстати, можем заехать туда после свадьбы. Выберешь что-нибудь для моего наказания. И еще там есть неплохой костюмчик медсестры.

— В таком костюмчике могу только клизмой тебя наказать.

Я оттолкнула смеющегося Женю от себя и поднялась с кровати, удерживая на груди одеяло. На кресле обнаружила его рубашку, надела ее и застегнула на одну пуговицу. Потерла запястье.

— Ты совсем сдурел? Что творишь? Думаешь, приятно так спать? — возмущенно произнесла я, рассматривая красноватый след на запястье.

Женя подошел ко мне и, положив руки на талию, резко притянул к себе.

— Я люблю тебя. Хотел этой ночью нормально поспать, но боялся закрыть глаза. Это была моя гарантия. — Он кивком указал на наручники, опустил глаза и тяжело вздохнул. — Не сердись, милая.

— Да ну тебя! — Я уперлась руками ему в грудь, пока он, смеясь, прижался носом к моим волосам.

— Собирайся, а я — бриться.

Я кивнула и с улыбкой обвила руками его шею.

— Люблю тебя, — прошептала в губы между поцелуями, после чего сделала шаг назад. — Не хочу опаздывать. Иди, брейся.

Когда Женя покинул спальню, я сразу же бросила взгляд на часы. Можно ли уже позвонить маме и поздравить Ваню? Не разбужу ли я их? И успею ли поговорить с ними до возвращения Жени? Словно прочитав мои мысли, сотовый «ожил», напоминая о себе рингтоном Siatria «Обними меня, мама». Я с улыбкой взяла его с прикроватной тумбы и провела по сенсору.

— Алло?

— Ма-а-ам?

А ты почему не звонишь?

— Ты уже проснулся? Я боялась разбудить тебя.

— Я давно не сплю. Жду, когда ты поздлавишь меня. А что ты мне подалишь?

Я засмеялась и подошла к открытой двери лоджии. Его прямолинейность — явно в папу.

— Это сюрприз. Поздравляю тебя с днем рождения. Очень скучаю по тебе…

— Я тоже скучаю, мам! — перебил меня Ваня. — И люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, милый.

За спиной послышался шорох.

Я медленно повернулась к двери, в принципе уже зная причину этого звука, и увидела застывшего Женю, который, округлив глаза, смотрел на меня. Губы плотно сжаты, во взгляде непонимание и злость. Он резко шагнул ко мне и выхватил телефон. Его лицо исказилось от ярости.

— Знаешь кто ты? — Женя встал вплотную и навис надо мной. Мне казалось, что я превращаюсь в Алису из сказки Льюиса Кэрролла, которая, выпив из пузырька какую-то жидкость, стала уменьшаться. Вот так же я. Под яростным взглядом зеленых глаз, в которых полыхали языки пламени, я почувствовала себя маленькой и беспомощной девочкой.

— Але? — Услышала я приглушенный голос Вани, который доносился из трубки в Жениных руках. Видимо, и Женя услышал, потому что поднял руку и приложил телефон к уху.

— Да. — От его холодного тона я вздрогнула. — Какую маму? — через пару секунд удивленно спросил он, не отрывая от меня взгляда. — Твою маму? — Неподдельное удивление, сквозившее в голосе, все больше отражалось на его лице.

Я слышала, что Ваня, что-то говорит, но слов разобрать не могла.

— А как маму зовут?

Я стиснула зубы.

— Мама Аля? — выдохнул Женя и непонимающе взглянул на меня. Отстранил трубку от уха и пальцами провел по сенсору. На его губах мелькнула усмешка, и он почти шепотом произнес:

— Что за бред?

Я прикусила губу. Ноги задрожали…

— А где мама? — услышала я из динамика Ванечкин голос. Женя включил громкую связь. — Мне с постолонними не положено лазговаливать.

К горлу подкатил комок. В комнате стало до ужаса тесно и душно. На глаза навернулись слезы.

— Мама здесь, солнышко. — Я решила дать понять сыну, что все нормально. — Это не посторонний.

Женя продолжал смотреть на телефон, словно перед ним было последнее чудо техники.

— А как тебя зовут? — вдруг хрипло спросил он. В голосе слышалась странная интонация.

Казалось, Женя по-прежнему не понимает, что происходит.

— Иван. Иван Егенич! — гордо произнес сынишка.

Я не смогла сдержать улыбку. Мой любимый мальчик, мой мужчина!

Только улыбка моментально погасла, стоило Жене поднять на меня глаза, полные непонимания и неверия. От искренней растерянности на его лице закололо сердце.

— А сколько тебе лет? — спросил Женя, пальцами сжимая переносицу.

— Сегодня четыле исполнилось, — весело проговорил Ваня. — Ой, мам, бабуля плоснулась. Я побежал, пусть поздлавляет меня.