Строгие правила
Шрифт:
— Беги, милый, — прохрипела я и зубами стиснула манжеты рубашки. — Целую, Ванюш.
— Ага, пока!
Женя со свистом втянул в себя воздух и тяжело выдохнул, продолжая смотреть на телефон. Сжал его в руках, прикоснулся ко лбу. А потом поймал мой взгляд и улыбнулся. Как-то по-доброму, смущенно…
— Ничего не понимаю. Что это было, Алин?
Нервная дрожь прокатилась по всему моему телу. Внутри все сдавило от стыда и острой жалости. Любимый, прости! Он не понимает… У меня есть сын… Его сын…
Я беспомощно сцепила пальцы
А Женя вдруг посмотрел на меня с таким отчаянием… как ребенок, которого ни за что ударили наотмашь…
Глава 28
Ложь, как трясина: крепко сжимает твое тело и медленно, неотвратимо тянет на дно. У кого есть силы бороться до конца, тем удается выползти на сушу и с облегчением перевести дух. Другие же — безмолвно глотают всю эту липкую мерзость и позволяют обстоятельствам брать над ними верх.
С ужасом глядя Жене в глаза, я поняла, что уже не смогу выбраться из этого болота. Слишком увязла. Врать нет смысла. А говорить правду…
Он не простит! Не поймет! Я бы не поняла.
— Жень…
— Алин, кто это был? — В его голосе сквозила полная растерянность.
— Это Ваня. Наш сын. — Не стала говорить, что это «мой» сын. «Наш» будет неким толчком к долгожданному разговору, палкой, за которую я ухвачусь, чтобы выбраться из трясины.
Женя изогнул брови. Открыл рот, собираясь что-то произнести, но резко остановился. Нахмурился.
Боже! Что делать? Я сейчас рухну в обморок от страха! Меня всю трясет, под кожей медленно расползается противный холодок…
— Сын? — Женя прикрыл глаза и резко вдохнул. — Что значит «наш»?
— Прости… Я люблю тебя. Больше жизни люблю. Выслушай меня!
Он бросил на меня странный взгляд и пожал плечами. Усмехнулся.
— Да я молчу. Что вообще происходит?
Я глубоко вдохнула и выпалила, глотая подступившие слезы:
— Тогда, пять лет назад, я звонила тебе из Парижа, чтобы сказать о беременности. Ровно четыре года назад у меня родился сын. Его зовут Ваня. Это наш сын: твой и мой. Он очень похож на тебя. У него твои глаза, твоя улыбка… Даже привычки твои, несмотря на то, что он никогда тебя не видел. Видно, это на генном уровне передается из поколения в поколение…
Господи, что я несу? Какой генный уровень?
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть сын?
Он что, совсем меня не слышит?
Я потерла пальцами лоб и прикусила губу. На глаза навернулись слезы. Как объяснить? Вопрос даже в другом: как объяснить, чтобы простил?
— Жень, наша с тобой ночь перед моей несостоявшейся свадьбой стала для нас…
Я сцепила пальцы, не зная как продолжить.
— Для нас?
Черт!
— Женя, у тебя есть сын! — почти выкрикнула я, теряя остатки самообладания.
Продолжая удерживать в руке телефон, он схватился за голову и замер. Спустя несколько секунд бросил на меня взгляд, от которого по коже пробежала мелкая
— У меня есть сын… — неуверенно проговорил Женя, словно пробуя каждое слово на вкус.
Я поспешно закивала. По щекам скатились слезы. Только тогда я поняла, что реву: то ли от счастья, что смогла, наконец, сказать то, что не давало мне нормально жить, то ли от горечи и страха.
— Сын… — повторил Женя и усмехнулся. Из его рук выпал телефон, но он даже не обратил внимания. Провел руками по лицу и запрокинул голову к потолку.
— Жень?
Он прикрыл глаза и опустил голову. Сделал несколько неровных вздохов и плотно сжал губы. Бросил на меня долгий, внимательный взгляд. Я сжала пальцы в кулак, чувствуя, как ногти до боли впиваются в кожу. Скажи! Скажи хоть слово! Только не молчи!
Но Женя молчал… А я все острее чувствовала, что схожу с ума.
— Сегодня у него… — наконец, проговорил он после затянувшейся паузы и снова замолчал.
— …день рождения, — продолжила я за него и для убедительности кивнула головой.
От его холодного тона затряслись руки, а сердце в груди застучало с бешеной скоростью.
— Сколько ему сейчас? — Женя сощурился. Видимо, он пропустил мимо ушей информацию, полученную по телефону. Или, что более вероятно, до сих пор пребывал в шоке.
— Четыре года.
Женя втянул в легкие воздух и скривился. После чего со свистом выдохнул.
— Значит, у меня есть сын, которому четыре года, — задумчиво произнес он, взглядом бегая по моему лицу. Я снова кивнула. Сцепила дрожащие пальцы в замок. Женя продолжал всматриваться в мое лицо, как будто пытался найти опровержение всему ранее услышанному.
— Прости, — пролепетала я каким-то надтреснутым голосом.
Женины губы дрогнули в подобии улыбки.
— У меня есть сын, — уже более уверено повторил он и провел ладонью по лицу.
Боже! Он рад!
— Он очень на тебя похож, — прошептала я.
Женя медленно повернулся ко мне спиной. А мне только и оставалось наблюдать, как тяжело вздымаются его плечи при каждом вздохе. Я никак не могла понять, что же он чувствует. Не знала, как вести себя в данной ситуации. Не знала, что меня ждет…
На некоторое время в комнате повисла удушающая, звенящая тишина. Но вот, наконец, Женя развернулся и пальцами сдавил переносицу, прикрывая глаза. И когда в следующую секунду его глаза распахнулись, в их уголках блеснули слезы.
Это был предел!
— Женечка, прости, родной, прости меня! — простонала я, зажимая рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся наружу всхлипы.
— Почему ты мне не сказала? — обманчиво спокойным тоном спросил он, при этом в глазах его вспыхнули яростные искорки.