Строгий режим
Шрифт:
Ольга старалась не думать обо всём этом, к тому же большую часть её мыслей занимало беспокойство о молчании Юрки. Завтрак, когда могла залететь малява через продол напрямую, прошёл. Дорогу между корпусами уже наверняка сняли, потому что скоро уже проверка. В голове постоянно стучали слова Косы о том, что Ольга ему уже не нужна. А постоянное навязывание ей мысли о том, что и Юра ей не нужен, что можно выбрать более достойного мужчину, сделало своё дело и, так и не получив до утра «письма» от Юрия, Ольга начала уже подумывать о правильности
Наконец она решилась сделать ещё один шаг к Юрию, прежде чем последовать совету новой подруги, и спросить о нём у этого его сокамерника Витали. Чувства к человеку, за которого она ещё недавно собиралась замуж, всё ещё были, и она решила выяснить всё до конца. Оставалось только дождаться вечера, когда наладят трассу.
Коса уже расстелила себе постель и собиралась лечь спать после утренней проверки.
— Ну, где там эти менты за…аные? — в нетерпении сказала она и, поднявшись, стала ходить по камере. Увидев сидящую с озадаченным лицом Ольгу, она спросила, уже смягчив голос: — Ты чего опять задумчивая такая?
Ольге уже и самой было неудобно, что она постоянно плачет. И слова Косы о том, что она плачет «по какому-то чёрту, который и слёз её не стоит», опять вспомнились ей. Она сделала вид, что думает над предложением подобрать себе достойного друга, и сказала:
— Да вот… думаю…Тебе не кажется, что этот Сашка твой, которого ты мне рекомендовала, тоже потрахаться просто хочет? — Ольга протянула ей маляву от Олега из восьмёрки.
Прочитав написанное, Коса улыбнулась и выдохнула недавно вошедшее в лексикон и ставшее модным слово.
— Bay…
— Что скажешь? — спросила у неё Ольга.
Коса ещё раз сильно заинтересованными глазами и с открытым ртом прочитала маляву и её лицо и голос стали похотливыми.
— Слушай, Оль, дай я с ним встречусь. Он же тебя не видел… Дай… Это ж наверняка он конфеты эти загнал нам…
— Он же почерк мой знает, я ему отвечала уже, — просто ответила Ольга, даже не удивляясь поведению подруги.
— Ну… я тебе буду говорить, чё писать… мы уже так делали… давай, Оль, у тебя и так вон поклонников полно, — Коса смотрела на неё просящим взглядом.
— Так эти поклонники, может, тоже потрахаться только хотят, — проговорила Ольга, беря в руку малёк от Соломы.
— Нее, Сашка — он не такой, — оправдывала смотрящего Коса. — Ты же видела, как он на тебя смотрел? Тут походу чувства…
— Ну ты же сама говорила, что только здесь, в тюрьме, мужики способны так влюбляться. А потом что?
— Да какая разница, что будет потом? Ты пойми, глупая, жить надо сейчас, здесь. Сроку, как у дурака махорки… — Коса вовремя опомнилась, поняв, что от последних слов Ольга может опять расплакаться и впасть в отчаяние, и решила приписать эти слова себе. — Я тут с ума сойду, сидеть столько. Дай его мне, Оль, а то с малолеткой с этим не потрахаешься беспонтовым, — она кивнула на кабуру в 19, - у него мозгов и денег не хватит, чтобы свиданку устроить…
Пламенные излияния
— Ты видела? Похоже, кум не больно-то хочет тебя стукачкой сделать. Походу, ты ему тоже понравилась, как он смотрел… Вот видишь, какой у тебя выбор богатый… Дай мне этого Олега, Оль…
Картинно вздохнув, Ольга вытащила из-под матраса тетрадь с ручкой и, открыв её, сказала, взглянув на подругу:
— Давай, диктуй.
Обрадованная Коса подскочила к Ольге, сон у неё как рукой сняло.
Парням пришлось сжечь немало бумаги, чтобы к проверке в камере не воняло как в самогонном бараке, в котором сломался аппарат.
— Чем это у вас так воняет? — спросил опер Шаповалов, который тоже зашёл в камеру во время просчёта.
— Да перебрали немного с голодухи, гражданин начальник, — с улыбкой пояснил Витяй, показывая на забитую продуктами решётку, — и как-то все сразу какать захотели.
Не ожидавшие услышать такую отмазку сокамерники засмеялись, и даже у принимавшего смену корпусного поднялось настроение.
— Вы, наверное, сразу по двое срали в одну дырку, и по полкниги зараз сжигали? — спросил он, выходя из камеры.
В камере опять засмеялись. А когда дверь за ментами закрылась, все с улыбкой посмотрели на Бандеру, всё ещё пытавшегося высморкаться возле умывальника.
— Хули вы угараете? — беззлобно спросил Бандера, выпрямившись и проходя мимо укладывающихся спать Вано с Потапычем. — Не могли сказать, что ли?
— Так мы ж думали, ты лечишься как-то по-новому, — весело ответил Потап.
— Ну-у, — подхватил Вано. — Слышал, как водкой горячей с мёдом лечатся, думал, ты по-своему решил попробовать.
Бандера подшёл к окну и, взяв с решётки кусок колбасы, присел и стал его резать заточенной ложкой, сказав Витяю:
— Вы бы допили как-нибудь эту бурду, — он потрогал накрытую картонкой кружку со своим «чаем с лимоном». — Остыл уже почти. А то со шмоном нагрянуть щас могут, кум походу чё-то заподозрил.
— Так похмелились уже вроде, тем, что нормального оставалось, — весело ответил Витяй и все опять заулыбались, кроме Лешего.
— Ну вылей тогда, — кивнул Бандера на парашу, — а то прям щас залететь могут.
— Да ну на ху…, - Леший присел к импровизированному столу, — я добру не дам пропасть. Ну и хер с ним, чё сладкий… Кто со мной?
Выпить тёплого, сладкого коньяку с лимоном не отказался только Антон, но налил себе совсем чуть-чуть. Они достали себе на закуску начатую коробку конфет и предложили Бандере: