Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари
Шрифт:
В Духовской церкви лавры похоронены графиня A.C. Строгонова, первая жена графа Г.А. Строгонова (1824), а также его дочь Елена (1832) и сын Валентин (1833). На Тихвинском кладбище обрели покой граф С.А. Строгонов (1834–1842), сын графа А.Г. Строгонова, его супруга Н.В. Строгонова, урожденная Кочубей (1855) и дочь Наталья, в замужестве Голицына (1852). Очевидна привязанность каждой ветви к своему месту.
Граф Григорий Сергеевич, чье тело в 1910 году доставили из Рима, был последним из Строгоновых, нашедшем покой в Александро-Невской лавре (Федоровский храм). На этом «роман» династии с этим кладбищем петербуржцев, которое следует признать главным местом упокоения Строгоновых после Сольвычегодска, закончился.
Впрочем, на этом свете оставался лишь один Строгонов — граф Сергей Александрович, который был похоронен в Ницце, на православном кладбище Кокад. Там же покоится
Вероятно, в 1927 году на Сент Женевьев де Буа близ Парижа был куплен участок, на котором похоронены княгиня Ольга Александровна, ее потомки и родственники (об этом будет сказано ниже).
< image l:href="#"/>Могилы графини Н.В. Строгоновой и ее дочери Натальи на Тихвинском кладбище
Мы имеем четыре красивых мифологических смерти Строгоновых. Легенды двух из них, сочиненные окружением графа Александра Сергеевича и графа Сергея Григорьевича, кратко приведены в этой главе. Об уходе из жизни графа Павла Александровича рассказывалось выше. Четвертой необыкновенной смертью была смерть графа Александра Павловича, которому снесло голову французским ядром. Разумеется, сам факт — утрата наследника знаменитого рода — и обстоятельства неоднократно описывали современники, в том числе A.C. Пушкин. Для рассказа о них не нашлось места на страницах этой книги, и потому я отсылаю читателя к другой своей книге «Устройство вдовы». У рода Строгоновых нет ни одного памятника, который выходил бы за пределы рядовых. Только один — баронессе Софье Александровне Строгоновой — создан знаменитым скульптором, которого, впрочем, могла заинтересовать трагедия семьи.
Глава 13
Операция «Строгоновский дворец». Ликвидация-1
К 1929 году «советы» окончательно решили расстаться с предметным наполнением Строгоновского дома на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Здесь сошлось несколько обстоятельств. Во-первых, трудности содержания музея. Во-вторых, идеологическая причина — желание окончательно вычеркнуть бывших Строгоновых из массового сознания (закрытие музея прекращало разговоры о владельцах). В-третьих, желание предоставить какое-то значительное здание Институту растениеводства, чтобы поучаствовать в «битве за урожай». И, наконец, продажа произведений искусства сулила немалые средства при умелом распоряжении богатством. В известной степени и затеянные искусствоведами эксперименты с экспозицией давали повод повесить замок на дверях невского дома, объяснив это действие переводом сокровищ в Эрмитаж и другие музеи.
В мае 1931 года состоялся аукцион фирмы «Лепке» под названием «Sammlung Stroganoff, Leningrad», имевший порядковый номер 2043. Произведения выставлялись для обозрения 6–9 мая с 10 утра до 6 часов вечера, а также в воскресенье 11 мая с 10 утра до 2 часов дня. Был издан каталог, который представляет историографическую ценность особенно в связи с тем, что описание предыдущего собрания строгоновских картин вышло в свет только в 1835 году, когда был перепечатан (в меньшем размере) каталог эстампов галереи 1807 года. Кстати, книга 1931 года и открывается той же самой гравюрой И.Г. Клаубера по портрету И.Б. Лампи-старшего, представляющей графа A.C. Строгонова, как в альбоме эстампов 1807 года.
Затем в издании XX века поместили краткие сведения о здании. Заключала вводную часть статья О. фон Фальке, в которой давалась краткая характеристика строгоновских коллекций и указывались самые ценные раритеты. Далее описывалось сто восемнадцать картин западноевропейских мастеров, [202] причем, как мною установлено, только пятьдесят шесть из них принадлежало Строгоновым. Остальные ранее составляли собственность других аристократов и учреждений.
Аукциону предшествовала довольно длительная борьба, которой также принадлежит особое место в истории музейных распродаж. С основания 10 марта 1926 года Госфондов началась практика продажи национализированных произведений искусства. Начиная с 1927 года Наркомторгом (Народным комиссариатом торговли) назначался ежегодный план по экспорту антиквариата. В октябре того же года ленинградский ГМФ (Государственный музейный фонд) был ликвидирован. Сосредоточенные «качественные вещи» предполагалось передать в музеи, а не имеющие музейного значения — в Госфонд и «Антиквариат». Для Строгоновского дворца, который в 1925 году стал частью Эрмитажа,
202
Всего номеров сто восемь, но шесть картин Б. Роде (1725–1797) и шесть картин Г. Робера помечены одним номером.
203
АГЭ. Ф. 1. Оп. X. Д. 33. Л. 33 об.
К.В. Тревер
Титульный лист каталога аукциона
Т.В. Сапожникова в начале 1928 года сменила К.В. Тревер на месте хранителя Строгоновского дома. К апрелю 1928 года ею был составлен план комплексной экпозиции, согласно которому в музее должно было быть 7 основных залов — от Малой гостиной до Библиотеки. 18 мая 1928 года, то есть чуть более месяца позже создания «проекта Сапожниковой», в Строгоновском доме состоялось совещание по вопросу о библиотеке, которое в корне изменило ситуацию.
На собрании присутствовал представитель Госторга М. Сорончин, который сообщил, что ему, по распоряжению Уполномоченного Наркомпроса Б. Позерна как представителю Государственного книжного фонда и как уполномоченному Госторга по реализации книжных ценностей, поручено обследовать библиотеку Строгоновского дома для выяснения ее ценности и пригодности к экспорту в целом или частями. С тех пор процессы реэкспозиции и подготовки продажи шли параллельно.
Совещание 18 мая постановило: вопрос о пригодности библиотеки Строгоновского дома для экспорта оставить открытым до ее подробного обследования представителем Госторга и представителями Эрмитажа и выяснения ее валютной стоимости. Ввиду спешности в исполнении задачи было решено допустить представителя и оценщиков Госторга к работам с 21 мая. [204]
204
АГЭ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 206. Л. 138.
Страницы из каталога 1931 г., на которых показана консоль из Картинной галереи Р. Дюбуа, пара английских канделябров (около 1775 г.) и французские часы конца XVIII века
Позиция руководства Эрмитажа была резкой и обозначилась месяцем позже. 29 июня на заседании правления музея было указано, что на книги он тратит 90 % своего валютного фонда, издания представляют собой только часть операции, исполненной более чем на 100 %. Цена четверти всех книг незначительна. Потому надо считать продажу библиотеки Строгоновского дома нецелесообразной. Началась борьба. Одним из ее средств была дискредитация хранителя.
25 июля 1928 года заведующему музейным отделом при Управлении Уполномоченного НКП по Северо-Западной области эксперты А. Уржумцев и Н. Юдин направили письмо, в котором они рассматривали состояние шести книгохранилищ, обследованных за лето 1928 года, и намечали «общие меры, могущие содействовать сохранению и целесообразному использованию книжных богатств Республики».
Согласно их рапорта: «Совершенно катастрофичным оказалось состояние книг в Строгановском дворце. При начале работы Комиссии в конце мая месяца шкафы были наглухо заперты. Некоторые можно было открыть только при помощи молотка. Переплеты ценнейших книг XVIII века, стоимостью в многие сотни рублей, были сплошь покрыты белой плесенью. Кое-где плесень захватила текст и гравюры. На рукописях и книгах в центральной части зала были замечены пятна желтой и черной плесени. Мы не поверили бы, если бы нам сказали, что на 11 год революции в столичном музее возможно что-либо подобное».