Строками по нашим душам
Шрифт:
Я не могла больше произнести ни слова и лишь кивнула. Слабость накатила снова, голова опустилась набок и прислонилась к подушке дивана. Я почувствовала холодную посуду, которая сразу же сменилась чаем. Он казался таким вкусным, будто я никогда в жизни своей не пробовала такого вкусного чая. Он так обволакивал, еще больше убаюкивал. Я прикрыла глаза и в какой-то момент почувствовала, как снова проваливаюсь в сон.
В какой-то момент у губ не оказалось чашки, а под головой оказалась большая подушка. Вскоре появилось
А я так хотела с ним проговорить… — единственная мысль, которая успела проскочить в голове перед тем, как уснуть.
Я проснулась только когда на улице стало светать. Андрей не закрыл шторы или забыл это сделать, поэтому сейчас в квартиру пробирались первые лучи солнца. Даже с закрытыми глазами я смогла это понять, так как сама не раз засыпала под открытые шторы.
Я почувствовала, что мне стало намного лучше. Голова практически не болела, но в горле была просто ужасная сухость. Я была накрыла большим одеялом, принесенным из моей комнаты. Только в душе был неприятный осадок. Будто что-то произошло.
И тут я вспомнила, почему я так чувствовала себя.
Альберт.
Внутри все похолодело.
Он снова пытается пробраться в мою жизнь.
Он снова пытается добиться того, чтобы мы сначала дружим, а потом он снова оказывает давление и вот, мы уже снова встречаемся.
Глубоко вздохнув и попытавшись отогнать неприятные мысли, я аккуратно приоткрыла глаза и осмотрелась. На кресле сидел Андрей, закутанный в плед. Он подогнул под себя ноги и тихонько сопел.
Я чуть повернула голову на подушке и с удивлением обнаружила журнальный столик, который всегда стоял на другой стороне дивана. Но сейчас он был рядом со мной, а там расположилась большая кружка с чаем.
Я попыталась аккуратно приподняться, чтобы его не разбудить, но от первого же шороха он вздрогнул и начал шевелиться.
В этот момент, когда его сон стал поверхностным, а слух может уловить любой звук, нужно…
— Ты как? — Он потянулся, открыл один глаз и сонно посмотрел им на меня. Но ему это не слишком удалось, потому что солнце светило ему прямо в глаза.
Я протянула руку к чаю и чуть-чуть отхлебнула.
Холодный. За такое долгое время (хотя я и не знала, сколько сейчас), он успел порядком остыть. Но зато можно пить, не боясь обжечься.
— Стало получше. — Голос был хриплым, так что мне пришлось откашляться. Я аккуратно приподнялась на подушке и снова отпила чай.
Андрей окончательно проснулся. Еще немного потянувшись, он отбросил плед и встал с кресла. Ему пришлось похрустеть суставами, чтобы выпрямиться. Он скривился и поднял на меня глаза.
Помятый свитер, отпечаток пальцев на щеке и уставший взгляд.
Он толком не спал, хотя мог пойти в спальню и спать там.
— Почему ты не пошел в спальню?
— Я не хотел, чтобы ты проснулся и подумала, что
Андрей пошел на кухню, где зазвенел посудой.
Я приподнялась на локтях и вытянула шею, чтобы посмотреть за его действиями.
Он торопливо наливал мне суп, совершенно забыв спросить у меня, хочу ли я есть.
— Андрей.
— А? — он обернулся и бросил на меня вопросительный взгляд. Я приподняла уголки губ и чуть наклонила голову. И поймала себя на мысли, если бы сейчас я лежала в кровати, то просто попросила бы его лечь рядом со мной и полежать. Как тогда, в санатории.
— Я не хочу кушать.
— Но…
— Нет.
Я все также смотрела на него, но теперь мне казалось, что смотрю на него больше вымученно, чем подбадривающе и успокаивающе. Но все-таки Андрей убрал из рук поварешку и направился ко мне.
Несмотря на слабость, я резко заволновалась.
Пока он устраивался на маленьком пространстве на диване, я смотрела на него невидяще и думала о том, как бы все могло повернуться, если бы я не упала в обморок.
Мы бы спорили, кричали друг на друга. Возможно, я бы нечаянно сболтнула лишнего и потом начала бы плакать.
Он чуть улыбнулся, хоть его взгляд и оставался очень серьезным.
У меня возник вопрос, о чем он хотел со мной поговорить, но задавать мне его не пришлось.
— Я приехал к тебе, чтобы наконец-то поговорить о нас.
Мысли, которые мелькали постоянно как картинки передо мной, вдруг остановились. И будто картинка замедлилась. Я подняла голову, посмотрела ему в глаза и поразилась его мужеству.
Я знала, что он не всегда брал ответственность за свои поступки, никогда практически не говорил твердо о своих намерениях.
Я затаила дыхание, и казалось, одно его слово, и я заплачу.
— Я хотел сказать, что я не могу так больше. Мы так не можем больше. Играть в кошки-мышки, бегать друг от друга, поедать друг друга глазами. Мы прошли достаточно в своей жизни.
Он замолчал. Будто подбирая слова, он мелькал глазами из стороны в сторону и закусывал внутреннюю часть губы.
У меня же на глазах начали наворачиваться слезы.
Я ведь не достойна того, что он мне говорит.
Я не могу это воспринимать серьезно, потому что он наверняка шутит. Пусть и с серьезным видом.
— Ты прекрасный друг, ты просто обескураживающая и сбивающая с ног девушка. И я устал видеть, как мы бегаем друг от друга, как ты пытаешься вызвать у меня желание голодного тигра, как ты пытаешься сделать больно нам обоим.
— Андре...
— Не перебивай меня, пожалуйста.
И я тут же прикусила язык. И действительно, это пошло мне на пользу, потому что все те слова, которые он говорил мне, не говорил никто. Слеза текла по моей щеке и мне стоило огромных усилий не заплакать навзрыд. Я держалась из последних сил.