Строки ценою в жизнь

Барикова Наталья

– Я с Сашей уже все обговорила. Да и что ему? Приезжает из Москвы на пару часов один-два раза в месяц. Он не против, лишь бы я не одна была. Он ведь знает, как я после смерти отца его по ночам не сплю, с ума схожу от одиночества. А так забот прибавится, мне это только на пользу будет. Да и насчет сиделки он пообещал договориться с главным врачом здешней больницы, его сын у Саши в подчинении сейчас, так что, – хитро улыбнулась Антонина Петровна.

– Почему вы это делаете, Антонина Петровна? Вы, сколько и помню себя, всегда были рядом с нами. Когда сюда приезжали к бабушке, вы всегда с подарками к нам приходили. Потом, как с папой случилось, вы всегда помогали нам, и единственная не отвернулись от нас здесь. И теперь за

мою судьбу печетесь. Почему? – с интересом посмотрела я на эту красивую женщину в строгом костюме темно-синего цвета с высоко зачесанными русыми волосами с проседью и пронзительно-голубыми глазами, которые, казалось, не утратили задорного, молодого блеска, несмотря на прожитые годы.

– Я твоему отцу обязана. Если бы не он тогда, Витенька мой под землей бы уже был с того времени, как я узнала, что забеременела. Долго ребеночка мы не могли завести, а тут такое время и я узнаю, что беременная. И вдруг война. Если бы не отец твой, то я бы не прожила столько счастливых лет, а осталась бы с ребенком на руках. Так что вы мне как родные, – обняла она меня крепко и поцеловала.

– Спасибо вам огромное, – поцеловала я ее в ответ. – Вот только я не уверена, что тетя Люда будет рада, если я к ней приеду. Она вон за столько времени всего пару раз проведать маму приезжала, и то так, галопом, отметиться скорее всего. Да и мужа ее я даже не знаю. Как он ко всему этому отнесется. Я ведь не видела его никогда, он ни разу не приезжал сюда к нам.

– Ну попытать счастья стоит, Лерочка. Если уж она не примет, то я попрошу Сашу тогда помочь хотя бы с общежитием тебе, – осторожно сказала она и просмотрела на меня.

– Нет, – жестко ответила я и спохватилась. – Извините, – опустила я глаза, увидев, как Антонина Петровна сразу же напряглась от моего тона. – Просто вы сами знаете. Я вас очень люблю, но принимать помощь от вашего сына я не буду.

– Лера, он ведь не виноват. Ты же сама понимаешь, – грустно сказала Антонина Петровна и отойдя от меня села за стол. – Мы с тобой никогда не говорили об этом.

– Да о чем тут говорить!? Я прекрасно понимаю, что ваш сын делал все по уставу. Но я как подумаю, что под его началом отца расстреляли, – закрыла я глаза, едва сдержав слезы. – Он мог хотя бы отказаться от дела папы? Просто в память о том, что его отец и мой как братья были? А так. Выступать со стороны обвинения, ну как он мог? Он ведь знал папу! И все равно подписал все.

– Лерочка, на Сашу давили сверху. Ты ведь понимаешь, что сам бы он никогда, – заплакала Антонина Петровна.

– А если давили, то почему он ничего не сделал для того, чтобы понять, кто и зачем это делал? Я знаю, что если бы хоть кто-то занялся делом папы, то все бы встало на свои места. А так его просто оставили и почему? Он ведь не заслужил такого отношения! Неужели такой человек, как он, после всего, что он сделал для родины, после верной службы советскому народу, кроме как быть расстрелянным, как собака, ничего больше не заслужил? Почему никто не ходатайствовал о дополнительном расследовании? Ну как так? Даже мне ясно, что его подставили! И я даже знаю кто подставил! Я, девчонка, и то понимаю, что подставили! – заревела я и судорожно вытирая слезы, бегущие по щекам, отвернулась к окну.

– Все доказательства были против твоего папы. Ты ведь понимаешь, когда дело обстоит так, то никто не мог ничего сделать. Никто. Даже Саша. А не отказался он от дела твоего отца по одной простой причине. Потому как под его крылом отец хотя бы дожил остаток своих дней спокойно. Его не избивали и прочее, что могли бы делать под руководством другого офицера, – тихо сказала Антонина Петровна.

Я только отмахнулась от такой реплики. В глубине души я понимала, что, возможно, Антонина Петровна права, и что дело обстояло именно так. Но отца расстреляли, и сам факт этой несправедливости заставлял меня обвинять всех вокруг, и ее сына в первую очередь.

Я не очень хорошо знала Александра, хоть наши семьи и дружили, поскольку был он старше меня и общего у меня с ним ничего не было. В те редкие дни, когда я приезжала в город к бабушке, а он к родителям, мы практически не пересекались. Так, может, пару раз видела его мельком в доме, когда заходила в гости к Антонине Петровне и все. Антонина Петровна гордилась своим сыном, который пошел по стопам отца. Сначала Александр закончил военное училище, потом институт и через какое-то время его карьера военного пошла вверх благодаря, как я знала из рассказов Антонины Петровны, тому, что ее сын был очень и очень упрямым человеком и шел напролом в достижении своих целей. Зная это, мне почему-то казалось, что и от дела отца он не отказался только потому, что это самое дело добавило ему звездочек на погоны, а не по той причине, о которой говорила Антонина Петровна. Но вслух я свое мнение не озвучивала, не желая обижать эту удивительную женщину, которая в такое тяжелое время одна протянула руку помощи моей семье.

– Соглашайся, Лера, – подала свой голос до сих пор молчавшая сестра, все так же не отрывая взгляд от вязания. – Антонина Петровна правду говорит. Мы с мамой здесь будем, ты за нас не переживай. Только приезжай почаще, – мельком бросив взгляд на меня улыбнулась Вера.

Опустив голову, я молча уставилась на носки своих истрепанных тапок, затем вздохнула и сказала:

– Хорошо. Завтра получу зарплату и подам на расчет. Ну и буду надеяться, что тетя Люда не захлопнет перед моим носом дверь, когда увидит на пороге, – усмехнулась я.

– Не захлопнет, дочка. Людка она хоть и заносчивая вертихвостка, но не думаю, что прям такая бесчеловечная. Так что поезжай и не думай даже! А мы здесь справимся, – подмигнула она Вере, которая сразу же заулыбалась.

Спустя два дня я уже стояла на вокзале, кутаясь в свое старенькое зимнее пальто. Верка прыгала вокруг меня, словно замерзающий воробышек, и смешно морщила покрасневший нос.

– И смотри мне, Лера, если вдруг чего, то сразу к нему, – сунула она в карман сложенный листок бумаги с адресом.

– Антонина Петровна, – нахмурилась я.

– И не Антонина Петровна, – строго сказала женщина, крепко обняв меня. – Там всякое может быть, а он поможет в любой ситуации, я знаю своего сына. Не держи обиду, дочка, ну правда. Нет ведь причины. Единственная причина – это твоя обида на жизнь да на ситуацию. Отец твой, царство ему небесное, он знал, что у Саши просто не было выбора.

– Хорошо, – ответила я, решив не развивать дальше эту тему. – И еще. Деньги я вам буду пересылать по почте, как только устроюсь на работу.

– Нам пока всего хватит, – улыбнулась Антонина Петровна. – Ты о нас не думай, о себе позаботься пока. А там будет видно. Правда? – обратилась она к Вере.

– Да! Только замуж там гляди побыстрей выходи. Только за хорошего, смотри мне! Чтоб как мама с папой были счастливы, – хитро зыркнула сестра на меня.

– Замуж, – усмехнулась я и потрепала ее по голове, сметя с пушистой шапки ворох снежинок ей на лицо. – Это как судьба сложится.

– Сложится, сложится, – засмеялась она. – Ты у нас вон какая красивая, даже в самой столице таких очень мало.

– Красота, Вера, еще не залог успеха в личной жизни, – ответила я.

– А что тогда залог? Я думаю, что только красота. Вон мой одноклассник Женька и тот сказал, что если я вырасту и стану такая же красивая, как ты, то он на мне обязательно женится, – показала она мне язык.

– Дуреха ты, – ответила я и наклонившись поцеловала сестру в холодную щеку.

– Едет! – закричала она, указывая на приближающийся вдалеке поезд.

– Ну, в добрый путь, – расцеловала меня Антонина Петровна. – Береги себя, девочка моя! – едва сдерживая слезы подала она мне мой чемодан и прижав к себе Веру махала рукой вслед мне, пока поезд не скрылся из виду.