Строптивая для негодяя

Шикова Илона

Мы выходим из автомобиля и направляемся к центральному входу.

— Кстати, — Балабанов пропускает меня вперед, одной рукой удерживая дверь, другой обвивая меня за талию. — Много еще поклонников у тебя? А то на всех этих Валер-Русланов, боюсь, патронов не хватит.

— Кто бы говорил, — поворачиваю голову назад и кривляюсь. — Кто там по девочкам любит ходить? И к твоему сведению, чтобы ты себе не напридумывал всякой чуши, ни с Валерой, ни тем более с Русланом я не спала.

— Прямо камень с души сняла, — усмехается

Балабанов, но перед кабинетом к начальнику Загса прижимает меня к себе спиной и шепчет на ухо. — Если бы спала, они бы уже были трупами.

Стучится, а после толкает дверь, пропуская меня вперед, не давая ни малейшего шанса передумать.

Глава 20

Чего и следует ожидать — Балабанов умеет покорять женские сердца не только таких недоверчивых молодых особ, как я, но также дам постарше. Одна Светлана Петровна чего стоит — готова грудью защищать свое любимое чадо. А начальница Центрального Загса, милая Валентина Николаевна просто млеет от Пашкиной улыбки и готова хоть звезду с неба достать, лишь бы он побольше произнес ей комплиментов.

Умеет же находить подход, негодяй такой.

Женщина заверяет, что сделает всё в нужном и надлежащем виде и даже от денег категорически отказывается, которые Пашка ей сует прямо в журнал регистрации. Говорит, что обидится, если она не возьмет, после чего Валентина Николаевна, краснея, как школьница на первом свидании, и тяжело вздыхая, все же прячет несколько купюр в стол.

Дату подачи заявления ставит нам на день раньше, чем Паша сделал платеж в клинику. И заверяет, что никого в зале кроме нее не будет.

— Даже без Мендельсона обойдемся, — улыбается Балабанов. — Лишь бы информация не просочилась.

— Пашенька, дорогой, — Валентина Николаевна гладит парня по плечу. — Я все сделаю в лучшем виде, не переживай. Сама вас распишу, музыку включу и речь прочитаю. Паспорта оставляйте. И чтобы не вздумал обижать Дарину, — грозит ему пальцем. — Я за девочку тебе голову-то откручу, не посмотрю, что лоб здоровый.

— Как вы могли такое обо мне подумать, — Пашка делает обиженное лицо, вызывая у меня улыбку. — Не ожидал я от вас подобных заявлений.

На столь позитивной ноте мы прощаемся и выходим из здания. Как по заказу, у Балабанова начинает звонить телефон. Сначала разговаривает спокойно, но через пару минут переходит на крик. Протягивает мне ключи от машины, а сама целенаправленно движется к пассажирскому сиденью — только этого мне не хватало.

Всю дорогу до салона Оли Сазоновой ругается в трубку очень громко. Даже не пытаюсь перебить или сделать замечание — еще виноватой останусь или крайней меня сделают. Пусть уж лучше свою злость на подчиненных срывает, чем будет шипеть на меня.

Жена моего друга встречает нас чуть ли не у порога — светится, как елка рождественская, кивком головы здоровается с Пашей, а

меня тянет под руку к себе в примерочную, из чего я делаю вывод — Сазонов уже ей позвонил и доложил обстановку. Вот никуда же не деться от этих доброжелателей. И главное, все желают исключительно добра.

— У меня есть такое шикарное платье, — шепчет Оля, чтобы Балабанов, идущий следом с мобильником в руке, ее не услышал. — В последний момент девушка отказалась, пришлось ей новое шить, а это осталось. Как раз на твой рост.

Платье и вправду шикарное — лиф вместе с юбкой в пол вышит стразами, огромный вырез сзади и открытые плечи. Немного широковато в талии, но Оля заверяет, что к пятнице свадебный наряд будет сидеть на мне идеально. К тому же пришлет мне парикмахера и визажиста на дом. Стону, пытаясь отмазаться от столь заманчивого предложения, но подруга непреклонна.

— Тук-тук-тук, — раздается громкий голос Пашки, дверь открывается, и он сам заходит в примерочную.

Замирает на пороге, рассматривая меня с ног до головы. А я, почему-то, начинаю краснеть от его взгляда.

— Вообще-то, — произносит Оля строгим тоном. — До свадьбы видеть невесту в платье нельзя.

— Это все предрассудки, девочки, — Балабанов серьезен, как никогда. — Берем. Сколько?

— Считай, это мой свадебный подарок, — расплывается женщина в улыбке. — И даже слышать ничего не хочу, — начинает возмущаться и махать рукой, когда я пытаюсь возразить. — Иначе обижусь.

— Согласен, — кивает Пашка утвердительно головой. — Оля, подскажи, где тут поблизости магазин с шубами? Не будет же она голой по морозу ходить.

— Балабанов, — шиплю в ответ, бросая на этого негодяя испепеляющий взгляд, который он нагло игнорирует, но в этот момент подруга берет меня за руку, заставляя замолчать.

— Через два квартала отсюда, — отвечает спокойно, а у Балабанова снова звонит мобильник.

— Жду на улице, — говорит напоследок и выходит из комнаты.

— Я его точно когда-нибудь придушу, — ворчу, снимая платье. — Постоянно выводит меня из себя.

— Господи, Дарина, ты как маленькая, честно слово, — Сазонова помогает мне снять аккуратно наряд, после чего вешает его на манекен. — Хочет мужик купить шубу, флаг ему в руки. Дай человеку погеройствовать, чего ты взъелась?

— Бесит, что он все решает за меня.

— А ты прояви лояльность, — продолжает давить Оля. — А как ты хотела? В семейной жизни без уступок никуда. И дам бесплатный совет — почаще уступай, пусть чувствует себя главой семьи. Поверь, для твоих нервов это будет спокойнее.

Усмехаюсь, после чего целую женщину в щеку и заявляю, что в пятницу ждем их с Юркой в Загсе.

Выхожу на улицу и снова двигаюсь к автомобилю, возле которого стоит Балабанов и курит. Сегодня, как я заметила, это мое основное занятие — выходить из разных зданий и куда-то ехать.