Строптивая
Шрифт:
— Послушай, вчера я поняла, что ты не справляешься. Тебе нужен кто-то ещё, кроме меня… родной. К тому же вчера администратор сказала, что сегодня сделают вскрытие, либо мы забираем тело, либо ее похоронят за счёт государства… Поэтому, Наташ, нужен родственник, который заберёт и устроит погребение. Руслан решал все проблемы. Тебе нельзя на похороны в твоём состоянии, а одна я тебя не удержу. Я проконсультировалась с психологом…
Алина говорила быстро и твёрдо, а у меня дрожали руки. Алина взяла на себя ответственность и решила за меня, а я кипела от гнева. Позже, возможно, я скажу ей спасибо за это. Но сейчас я хотела
Наверное, я сама виновата, что Алина так сделала, потому что она не знает всей истории. Я не стала посвящать ее. А Руслана она видела лишь однажды на похоронах моего деда. Тогда именно Руслан помог мне пережить потрясение. Возможно, именно поэтому Алина решила рискнуть, сообщив Руслану обо мне.
***
Я стояла и смотрела в окно. Сегодня был прекрасный солнечный день. Еще несколько дней назад лил дождь, а сегодня выпал первый снег, который тонким белым слоем покрыл улицы. Мои окна выходили во двор, где встречали новоиспеченных мам и их малышей. Я смотрела на счастливые лица и искренне улыбалась. Этот день для них был наполнен счастьем.
Здесь все происходит четко по расписанию. Каждую мамочку с малышом выписывают в определенное время. В закрытый двор проезжают машины встречающих.
Я долго смотрела на всю вакханалию, которая творилась внизу. Украшенный лимузин, большие ростовые куклы, несколько связок шаров, шикарные букеты у многочисленных родственников. Было ощущение, что это какая-то обеспеченная цыганская семья ждёт пополнение. Слишком вычурно. Слишком. Я повернулась к своей крошке, которая сладко спала, наевшись молочка перед этим. Губки ещё причмокивали даже во сне. Улыбнулась ей.
Я уже было хотела отойти от окна, но увидела знакомую машину, которая въехала во двор. Сердце участило темп, я зажмурилась и снова глянула туда. Он вынул из багажника огромный букет цветов, состоящий из одних роз. Медведь был особенно красив. На его мускулистых плечах строгое пальто сидело идеально. Даже отсюда я чувствовала его ауру силы и власти. Будто почувствовав мой взгляд, он повернулся и поднял взгляд на меня, а я быстро отошла от окна. Не знаю, заметил ли он меня, но сердце опять заныло.
Первой мыслью было, что цветы мне, но… После того, как Медведь привёз меня в больницу он ни разу меня не навестил, даже не позвонил. Я не думала о нем эти дни совсем, душой овладевали другие мысли.
Неужели его жена родила тоже тут?
Я стукнула себя по лбу! Конечно! Откуда бы он знал ещё эту клинику. Я снова встала и осторожно подошла к окну. Не знаю, сколько я так стояла, но я дождалась, когда гордый отец вынесет кулёк, в котором будет лежать маленькая девочка, судя по розовому огромному банту. А за ним будет идти его красивая жена с тем самым букетом из роз. Их окружили еще какие-то люди, поздравляли. Все они улыбались и были счастливы.
Я, кажется, выплакала все слёзы. Поэтому слышала только громкий стук своего сердце, но не плакала. Наверное, всю боль, которую может почувствовать душа, я ощутила со смертью моей дочери, поэтому я чувствовала только небольшое разочарование. Все-таки я приняла единственное правильное решение. И, если раньше где-то теплилась надежда на то, что он будет только моим, только со мной,
Я взглянула на голубое небо, на котором ярко светило солнце. Где-то далеко отсюда хоронят мою маленькую девочку. Мою Василису. Я ее даже не видела. Но меня убедили, что так будет лучше. Я сдалась, решив, что просто не выдержу, если увижу ее в гробу. Я лишь молилась за неё и просила прощения, что не уберегла. Хотя, если быть честной, сердце до сих пор не признало потерю. В последний путь ее провожают самые близкие мои люди — моя подруга Алина, брат Руслан и Слава… Кто он мне это мужчина?
Слава… Я не хотела его видеть. Не потому что он увидит меня раздавленной, убитой, а потому что просто не хотела. Я не готова с ним делиться своей болью, хоть он и был готов взять на себя всю ответственность за нас. Я попросила у него немного времени, лишь изредка отвечая на его сообщения о своём самочувствии. Он был одним из немногих, кому я отправила фотографии Вики. Он ответил, что она похожа на него, чем вызвал мою улыбку.
Послезавтра нас выписывают. И я рада этому, больничные стены даже самой классной больницы давят, заставляя себя чувствовать ещё хуже.
Глава 25
Алекс
Неделя пролетела незаметно. Впервые за несколько лет я взял отпуск, полностью посвящая свое время дочери — нашей Нике. Только вчера мы, наконец-то, выбрали имя. Лиза вообще предоставила выбор мне, соглашаясь даже на самые абсурдные варианты. Поэтому я, тщательно изучив варианты, выбрал имя древнегреческой богини победы. Ника. Ники. Никуся.
Медведева Ника Александровна.
Я не был переполнен любовью к ней. Но я ее уже любил. Хотя основное, что я чувствовал — это ответственность. Я всегда был рядом, когда необходимо было поменять памперс. Вставал среди ночи, чтобы успокоить ее. Купал ее, кормил. Делал все, что нужно было сделать. Но я не чувствовал с ней никакой эмоциональной связи.
Ника любила поорать. Много и часто. Я не всегда понимал, что ей нужно. Скорее, я совсем не понимал. Порой мне казалось, что ее цель просто кричать и плакать. Если же я передавал ее Лизе, то часто крик еще сильнее становился. Порой мне самому хотелось проораться где-нибудь далеко в лесу. А ведь это только начало…
Я начал читать детскую литературу, а еще часто обращался к гуглу с вопросами. Почти везде было написано, что основной причиной ора являются колики, если базовые потребности ребёнка удовлетворены. Но колики у детей начинаются позже, но, видимо, нам повезло. После выписки через пару дней мы снова наведались в клинику, чтобы проверили нашу дочь. Ее крик, переходящий в двух-трёх часовую истерику, уже не казался нормальным. Но нас заверили, что все в порядке, сделав какие-то тесты и манипуляции.
Что касается Лизы… Мне врачи дали четкие рекомендации, также рассказали про послеродовую депрессию. Поэтому я старался быть для Ники хорошим отцом, заменяя одновременно и маму, и папу. Лиза медленно приходила в себя.
Лиза первые дни была подавлена и много спала. Жаловалась на самочувствие, плюс ко всему ее грудь была переполнена молоком, которое она с трудом сцеживала, так как наша дочь категорически отказалась от него. Тем молоком, что сцеживала Лиза, мы кормили Нику с бутылочки по рекомендации врача, который уверял, что нет ничего лучше грудного молока матери. Докармливали Нику смесью, которую нам рекомендовали доктора.