Структура
Шрифт:
– Все будет, - кивнул я.
– Что-то пока можешь делать в институте, до конца мая тебя все равно никто не уволит. А за месяц мы многое закупим и установим.
– Ну что ж, выбора у меня все равно нет, верно?
– Спросил он, пожимая плечами.
– Дядь Федь, - я посмотрел на него внимательно.
– Давай мы тебя подошьем?
Макаров засопел и посмотрел на меня красными глазами, под которыми явственно выделялись темные мешки.
– Петя, я тебя подводил когда-нибудь?
– Наконец спросил он.
–
– Но неделю, а то и две ждать приходилось. А тут частный инвестор, он ждать не будет... Или работаем по графику, или...
– я провел рукой в сторону, демонстрируя, что мир велик.
Федор вздохнул, понуро опустив голову.
– Шеф, тут совсем другая конфигурация поля получается, - оторвался от чертежа Даня.
– Зачем так, совсем неудобно будет снимать параметры...
– Сначала соберем, потом сами все поймете, - буркнул я.
– Мне нужно ваше принципиальное согласие. Если да, работать начинаем пятого. Сутками и без выходных, - добавил я, усмехнувшись. Мол шутка, но в каждой шутке - и далее по тексту.
Данила просто взял договор, подписал и передал мне бумагу. Глаза его горели жаждой деятельности. Я его понимал. Деньги будут, работа любимая, ну и легальный повод пореже дома появляться. Жена и две дочки, да...
– А сколько можно подумать?
– спросил Анцис.
– Пять минут, - отрезал я. Нерешительность и сомнения - одна из проблемных черт Каулиньша, с ней можно было бороться только так, ставя его в жесткие временные рамки. Демонстративно посмотрев на часы, я повернулся к Федору.
– Дядя Федя, ты договор возьми с собой, пусть дочка тебе все переведет, - произнес я, а Дмитрий протянул Макарову несколько скрепленных скобой степлера листочков.
– А вечером позвони мне и скажи, согласен ты, или как. Но, предупреждаю сразу - ждать, пока ты из запоя выйдешь - не буду. Тут как сапер, ошибаешься один раз, извини... Ну а на подшивку могу денег прямо сейчас дать.
– Как можно в этом мире жить на сухую, - пробурчал Федор, складывая договор пополам и засовывая в карман старого пиджака. Потом кинул мельком взгляд на Анциса и снова посмотрел на меня.
– Посмотри, что творится вокруг!
– А вы не смотрите, Федор Палыч, - проговорил Гордеев, мягко улыбнувшись.
– Займитесь работой, дочкой, внуками. Петр рассказывал, что вы рыбу ловите? Смотрите, что я вам покажу, - Дмитрий достал из папки глянцевый журнал, на обложке которого здоровый бородатый мужик держал за жабры двухметровую щуку. Спустя минуту они уже ожесточенно обсуждали новую модель спиннинга.
Покачав головой, я повернулся к Анцису и ожидающе уставился на него.
– Согласен, - вздохнул он, доставая авторучку.
– А что за фирма такая, "Структура"?
– Это не фирма, - решил приоткрыть я часть своих задумок.
– Это организация, состоящая из нескольких фирм. Которая будет внедрять в жизнь наше
– Странно это как-то все, - держа в руках ручку, хмыкнул Каулиньш.
– Зато денежно, - усмехнулся я, отсчитывая тысячу евро аванса Даниле. Не убирая пачку, я вопросительно посмотрел на Анциса. Словно бандерлог под взглядом удава, тот расписался на каждом листе лежащего перед ним документа. Удовлетворенно кивнув, я отсчитал ему десять сотенных бумажек.
– На этом все. Можете бежать, праздновать день труда.
– Когда и куда нам приезжать?
– Спросил Анцис.
– Я вам позвоню.
– Можно, я это возьму, - спросил Даня, показывая на чертеж.
– Господа, я хотел бы кое-что прояснить, - вдруг отвлекся от разговора с Федором Гордеев, переходя латышский. Улыбающийся свойский человек исчез, а вместо него за столом появился этакий серьезный "представитель инвестора".
– Если вы внимательно прочитали договор, то наверняка обратили внимание на пункт обеспечения секретности исследований. Никакие материалы не могут быть унесены домой. Так же вы не имеете права обсуждать свою деятельность ни с кем, кроме коллег, работающих с вами по той же теме. И это серьезно. Точнее, серьезней некуда.
Анцис с Данилой переглянулись. Потом нестройно кивнули, как-то быстро, неловко попрощались и двинулись к выходу.
– Ну и я пойду, пожалуй, если больше вопросов нет, - пробормотал Федор, пораженный преображением Дмитрия.
– Иди, дядя Федя, - кивнул я.
– Вечером позвоню, будь в состоянии разговаривать, пожалуйста.
– Да что, я алкоголик, что ли?
– Возмутился Макаров.
Я промолчал.
– Федор Палыч, журнальчик захватите, - обаятельно улыбнулся снова преобразившийся Гордеев.
– Это я вам принес.
– О, спасибо, Дмитрий!
Когда спина Макарова исчезла за дверями, Дима повернулся ко мне всем корпусом.
– Он не подошьется. И будет пить. Хлебнем мы с ним еще неприятностей по самое немогу.
– Пока выбора нет, - вздохнул я.
– Он в курсе дела и руки у него золотые. Будет готово помещение, будем искать кого-то еще.
У Гордеева зазвонил телефон.
– Слушаю, - ответил он. С минуту молча выслушивал то, что ему говорили. Потом как-то странно взглянул на меня, продолжая молчать в трубку.
– Я понял. Работай дальше.
Отключив телефон, он некоторое время не мигая смотрел мне в переносицу, да так, что я отвел взгляд.
– Петя, - наконец сказал он, покачав головой.
– Я работаю на тебя. Не на Моргунова и не на полицию. Я в жизни не кинул ни одного своего клиента, спроси у Семеныча, если не веришь. Меня кидали, да. Но в моем деле репутация - самое важное. Если я сдам хотя бы одного, завтра буду сидеть на помойке, питаясь отбросами.
– К чему ты это говоришь?
– Спросил я, уже догадываясь, ЧТО он раскопал.