СТРУНА ИСТОРИИ
Шрифт:
Я удивляюсь людям XIX века, ведь они же видели «стариков», сами старели. Но они считали, что все это относится только к ним, индивидуальным особям вида Homo sapiens, а ведь сам вид Homo sapiens в лице своей роскошной Западноевропейской цивилизации будет развиваться, — и нет конца ее развитию. Но сейчас опыт показывает, что возрасты этноса, аналогичные тому, который был в XIX веке во всех странах Западной Европы, они имеют свой предел и постепенно исчезают.
Давайте попробуем описать эту фазу, которую я назвал инерционной. Потому что она существует после тех мук, которые
И тут еще надо отметить одну черту, которая совершенно антинаучна, но постоянно существует, поскольку в каждом из нас живет обыватель — мы считаем, что если лучше, то это прогресс. А ведь это далеко не всегда так. Например, алкоголикам и наркоманам лучше — это покурить анашу и выпить пол-литра. Но к чему это приводит? — Мы знаем.
Правда, это — короткий процесс, но ведь это относится и к длительным процессам. Вот об этом мы и поговорим.
Возьмем, к примеру, Францию, поскольку она у нас есть на этом плакате. Сначала французы, как народ, в IX веке выделились из общеевропейского даже не единства, а смеси народов. Затем они подчинили себе территорию современной Франции, за исключением современного Эльзаса, и сделали Париж столицей. Долгое время, с IX века до XIV:
— Париж был столицей — чисто номинально;
— Тулуза была — богаче;
— Марсель — активнее;
— Бретань — была совершенно непокорна и все время боролась против французов, и французских королей, и французских феодалов.
Но к XV–XVI векам это разнообразие стало переходить в общее однообразие. Почему?
Мы теперь знаем. Разобрав фазу надлома, мы видим, что большая часть пассионариев или погибла, или принуждена была эмигрировать. Особенно в XVI–XVII веках эмигрировало много французов-протестантов, которых французы назвали — гугеноты (они сами обижаются на это). Они уехали:
— кто в Голландию;
— кто в Южную Африку;
— кто даже в Россию.
Например, известная фамилия Скалон, очень известная, были и служащие, офицеры, сейчас ученые, зоологи — это гугенутские фамилии. Я недавно говорил с одним Скалоном, который у нас защищался, и пришел меня проведать. И у него чисто кальвинистский подход. Хотя он сам, будучи географом, представления не имеет о кальвинизме. Традиция как-то через гены передается. И в мелочах, в деталях он сохранил свой психологический настрой и свой психологический рисунок. Это было очень смешно, он удивился, когда я ему это объяснил. Он-то, конечно, истории не знает, но не огорчился.
Так вот, вернемся к Франции, к XVII веку. Когда кончились религиозные войны, — очень жестокие, то возник вопрос о том, как их понимать? Что это за Религиозные войны0.
Оказывается, что протестантами, врагами католиков были:
— вандейцы — в устьях Луары;
— гасконцы — в низовьях Гаронны;
— провансальцы —
И наоборот, рьяными католиками были:
— потомки франков между Луарой и Марной с центром в Париже;
— ну, и другие города были — очень католические: Анжер, Орлеан.
Они боролись сами, не зная за что. Потому что разница между кальвинистским исповеданием и католическим, — она очень принципиальная, но очень — сложная.
Как и почему совершается всё в мире?
Кальвинисты говорили: «Все предначертано Богом».
Католики говорили: «Нет! Бог только дает возможность людям действовать, но очень много зависит от их поведения. А надо поэтому все время обращаться к Богу, ходить в церковь и причащаться. Ну, хотя бы раз в год».
А кальвинисты говорили: «Это всё ни к чему! Потому что всё равно, будешь причащаться или нет. Раз ты предназначен к вечному спасению, — ты спасешься».
Собственно, спорить об этом можно было в Сорбонне или Женеве — в университете протестантском. А обыкновенным людям — крестьянам, офицерам французской армии, солдатам, негоциантам — на это должно было бы абсолютно наплевать. И тем не менее, они боролись со страшной силой.
(Л. Н. Гумилев переходит к плакату «Структура этносферы» и показывает по нему. — Ред.)
Но когда мы кладем это на карту и выясняем, какие субэтносы принимали участие в борьбе, то мы видим, что французы-парижане были в основном католики. И ярые католики — члены Лиги, которые убивали всех, кого заподозревали только в недостаточной приверженности к католицизму, в том числе и королей своих. (Л. Н. Гумилев перечисляет и загибает пальцы на руке. — Прим. ред.): трех Генрихов — одного Лотарингского герцога, — потомка Карла Великого; другого — Валуа и третьего — Генриха Бурбона, — зарезали.
А против них были: бретонцы, гасконцы; бургундцы уже к этому времени — скисли. Эльзасцы были тоже католики, но они — за пределами Франции были. Ворманцы были католиками, провансальцы — были противниками их.
Но когда кончилась религиозная война, кончилась она компромиссом. Победивший вождь протестантов Генрих IV сказал: «Париж стоит мессы» (пошел в церковь, помолился там или постоял обедню, принял причастие из рук католического священника и после этого короновался при полном сочувствии всех), то во Франции победившей оказалась партией не протестантская и не католическая, а так называемые «политики», которые говорили: «Мы — французы, мы — спокойные люди, мы — храбрые люди, мы — трудолюбивые люди, мы — талантливые люди, чего нам из-за этого спорить?»