Струной натянутая нить, что крепче стали и легче звездной пыли

Эриссу

– Сержант, Хэнк, вы опрашиваете соседей по улице Беркхарда, я опрашиваю тех, кто живет напротив, - Ренарду было жизненно необходимо выяснить, что вообще произошло. Организм Гримма мог поспорить регенерацией даже с королевской кровью, и банальная простуда не смогла бы довести Беркхарда до такого состояния. К тому же, таинственная смерть Кимуры, убитого кинжалом из арсенала, присущего именно Гриммам… При том, что Ник физически был неспособен это сделать, будучи весь день под наблюдением врачей и караулящих его полицейских. Сейчас капитан Ренард даже сожалел, что Ник так и не поделился

своей тайной с Гриффином: если бы напарник Гримма был в курсе происходящего, вести дело было бы намного проще. Но что есть, с тем и придется работать.

Как и ожидалось, опрос немногочисленных свидетелей ничего не дал. Очень приятная и красивая пара, никогда не ссорились, жили душа в душу. Кажется, у него тетя умерла какое-то время назад? Печально. Простите, офицер, но мы только вернулись/работали/отдыхали/смотрели телевизор и ничего не видели. Нам очень жаль. А что с молодым человеком? Ах, он в больнице! А что с ним? Заболел? Тогда скорейшего ему выздоровления.

Ву и Гриффин только руками развели, когда свидетельские показания, собранные ими и капитаном совпали едва ли не дословно. Делать в доме было больше нечего, дело теперь было за мелочами.

Компьютер Ника порадовал весьма интересными логами, ведущими на сайты мистики, сказок и просто странных форумов, где зависали еще более странные личности. Еще были найдены черновики отчетов по делам за прошедший год и сами дела, хранимые детективом Беркхардом на домашнем компьютере. Так же были найдены те самые файлы, присланные Габсером, среди которых обнаружилась и фотография Кимуры. И ничего, что объяснило бы труп последнего подозреваемого в убийстве родителей Ника в доме самого Беркхарда.

Был уже вечер, когда капитан и детектив Гриффин закончили копаться в делах Ника. Выдавить хоть какую-то стоящую идею из почти кипящих мозгов оказалось невозможно, поэтому капитан и следующий за ним на своей машине Хэнк направились в больницу. Остановившись возле палаты Ника, они какое-то время смотрели сквозь стекло на очень бледного Беркхарда, похожего сейчас на спящую принцессу. С поправкой на пол. Почти не двигалась грудная клетка, настолько редким и неглубоким было дыхание, не дрожали ресницы, которые оказались по-девичьи густыми и длинными. Размеренно пищал кардиомонитор, выдавая кривую сердцебиения и пульса, медленных настолько, что плачевное состояние пациента становилось очевидно любому.

Впрочем, долго стоять возле палаты пациента им не дал врач, который категорично заявил, что время посещения больных давно истекло, и им здесь больше нечего делать.

Стоя на улице возле своей машины, вертя головой, разминая закаменевшие мышцы шеи, Хэнк непроизвольно вспомнил снятую с руки Ника повязку, и как при этом ярко выделялись три алые длинные царапины на фоне белой простыни.

– Мажик! Ну конечно! А я все думал, где же слышал эту кличку, - Хэнк был рад отвлечься хоть на что-то. – Это же кошка Адалинды.

Чего он не ожидал, так это огромного напряжения, тут же сковавшее тело капитана. Медленно повернув голову к своему детективу, Ренард тем тихим, спокойным и размеренным голосом, которым говорят люди, имеющие дикое желание заорать, переспросил:

–

Мажик, поцарапавшая Ника, кошка Адалинды? Адалинды Шейд?

– Ага, - Хэнк не понял, почему капитан напрягся и переспросил, - а вы что думаете, раз баба оказалась ведьмой, то и кошка у нее ядовитая?

– Я бы не исключал такой возможности, - Принц города Портленд был готов убивать. И даже знал – кого.

Хотя бы ту бездомную, что чуть не снесла их с Хэнком, нагло протискиваясь между ними, хотя в ее распоряжении был весь тротуар. На всякий случай ощупав карманы, проверяя, на месте ли бумажник, Хэнк окрикнул неторопливо удалявшуюся сутулую фигуру в темном бесформенном одеянии и капюшоне, надвинутом чуть ли не до носа, хотя пружинки темных волос он сдержать не мог.

– Эй! А если я тебя сейчас арестую за бродяжничество?

Ответом ему послужил отставленный средний палец. В любой другой ситуации Гриффин обязательно оставил бы хамку ночевать за решеткой, но сейчас ему хотелось только поспать и отдохнуть от безумного дня.

– Капитан, что мы будем делать дальше?

У Гриффина закончились идеи. В прошлом, если так случалось, идея обязательно находилась или у него, или у Ника. Сейчас у него идей не было, Ник лежал в коме, оставался только капитан.

– Подождем, - Ренард листал контакты в своем телефоне. – Я подниму кое-какие связи, спрошу, есть ли способ или возможность что-то сделать. Искренне надеюсь, что мне дадут ответ на вопрос: как такое стало возможным?

Последняя фраза была произнесена таким тоном, что Хэнк невольно поежился – он бы очень поостерегся встречаться лицом к лицу с капитаном, когда тот в таком настроении. Впрочем, его это не касается. Добром, запугиванием – если Ренарду удастся выяснить, ему все равно. Ник для него куда важнее.

***

Таксист не стал уезжать сразу, как только клиентка вышла из машины. У нее были слишком заплаканные глаза и общий изможденный вид, чтобы отец пятерых детей не проявил сочувствия. И правильно сделал. Поднявшись на крыльцо аккуратного дома на тихой улочке, пассажирка прислонилась к закрытой двери лбом, постояла так немного и повернула назад. Сев в такси, она назвала совсем другой адрес. Наученный прошлым разом, таксист опять не стал уезжать, а дождался, пока откроется дверь домика на отшибе, и его уже плачущую клиентку втянет внутрь в четыре руки милая пара. Только после этого он поехал на следующий вызов.

Чего совсем не ожидали Монро и Розали, так это обнаружить на крыльце горько плачущую Джульетту. Втянув девушку в дом, они принялись снимать с нее верхнюю одежду, усаживать на диван, отпаивать водой и вином. Прошло немало времени, прежде чем она более-менее успокоилась и обратила внимание на присутствующих и обстановку. Накрытый на двоих ужин, бутылка вина, нарядно одетая Розали и Монро в рубашке, жилете и галстуке-бабочке.

Несколько раз всхлипнув и вытерев слезы ладонями, девушка устало поднялась с дивана и начала натягивать снятое пальто, попутно извиняясь за доставленное неудобство. В ответ с нее снова стянули пальто, усадили за стол, заставили выпить бокал вина и потребовали подробного рассказа о причинах ее состояния.