Струны
Шрифт:
К счастью, Институт не торопится кому-то что-то сообщать, у него свои проблемы со временем. Пропавших исследователей закинули в Нил первого апреля — такие вот шуточки. Они планировали пробыть там до пятого, до ближайшего окна. Пятого их и вытащили — мертвыми. Сегодня уже седьмое, а следующее окно будет девятого.
Прежде чем делать какие-нибудь заявления, Институт захочет получить дополнительную информацию. Быстро это не делается, так что пошлют они новую группу, и вернется эта группа не раньше тринадцатого, если период ровно четыре дня. До этого времени ученые будут молчать в тряпочку — если, конечно, не пронюхают об утечке. Господи,
Принять звонок Уилкинса мог кто угодно, так что Пандоре просто выпал счастливый номер. WSHB имел тысячи таких кротов. Девять из десяти агентов, завербованных во всех уголках мира, так и уходили в безвестность, не сообщив ровно ничего, но время от времени код срабатывал — какой-то крот решал высунуть голову из норки и пискнуть. Система сразу же подключала к делу одного из ответственных сотрудников, кто уж там окажется под рукой. Обычно это был Фрэзер, но так уж случилось, что в тот вечер Волосатый Фрэнки брал интервью у некой звездочки, не заметной без телескопа, но пытающейся разгореться; более того, интервью достигло такого накала, что Ф. Ф, отказался принимать какие бы то ни было звонки. Фортуна вздохнула и возложила свои волшебные персты на плечо Пандоры. А для бедняги Фрэнки весь день превратился в цепочку неудач — судя по тому, что он не подписал с парнишкой даже пробного контракта. Хоть с детьми-то вел бы себя поприличнее.
Случайность случайностью, но все же удача была вполне заслуженной. Пандора не первый уже месяц разрабатывала сюжет об Институте и накопила массу материала. Брать было откуда — все средства массовой информации только и делали, что регулярно снимали Ми-квадрат, снимали год за годом. Что бы там ни происходило, Матушка Хаббард неизменно оставалась на поверхности, однако теперь старушке приходил конец. Китай решил признать Всемирный Парламент. Китай все еще оставался крупнейшим национальным государством — и единственным крупным государством, чье правительство не было парализовано непосильными долгами.
Если Китай встанет на сторону Парламента, долгая свара закончится и ООН благополучно завершит свое существование. Институт действовал по мандату ООН, а сама Хаббард была давней протеже Хейстингза, Генерального Секретаря. И не только протеже — когда-то отношения этой парочки далеко выходили за рамки чисто делового сотрудничества. Хейстингз нажал на все педали, чтобы обеспечить своей подружке пост директора, через несколько лет она сделала то же самое для него. Вот и говори после этого, что нельзя мешать политику с постелью.
Так что события разворачивались серьезные. Хаббард в ближайшем будущем отправится на помойку, и WSHB охотно ей в том посодействует. А этот вот нежданный подарок судьбы, история про троглодитов в космосе, может даже изменить последовательность событий: первой рухнет Матушка Хаббард, за ней последуют Хейстингз и ООН, Китай спешно бросится под крылышко Парламента. Спикер Чен, конечно же, захочет утвердить свою гегемонию и объявит всемирные выборы. Грандиозные события, и перводвижителем их будет юная, хрупкая, очаровательная Пандора Экклес.
Клаус позвонил из Кейнсвилла чуть за полночь. Он встретился с Уилкинсом. Он просмотрел запись. Да, все именно так, как обещал Уилкинс. Подделать, конечно же, можно все, что угодно, но Девлина, заместителя этой старухи, чуть не хватил удар. Он метался как бешеный, орал о некомпетентности
Клауса в WSHB ценили и уважали. Вооруженная его докладом, Пандора повытаскивала высоких начальников из кроватей (в нескольких случаях — из чужих кроватей) и выбила из них подтверждение оплаты. Десять миллионов гектобаков переместились с одного счета на другой, потом на третий, и так далее, чтобы оказаться в итоге на счете Жюля Смэтса Уилкинса.
Только куда же это Клаус делся? Пора бы вроде, ведь сколько уже часов прошло. Неужели институтские ищейки что-нибудь пронюхали? А может, Уилкинс наделал в штаны и пошел на попятную? Или наоборот — вконец оборзел и заломил совсем уж несусветную цену? Пандора расхаживала по комнате все быстрее и быстрее, хотя и валилась с ног от усталости. Тревожная неопределенность мешала думать, не давала спланировать дальнейшие действия. Болезненно ныл правый, давно прооперированный голеностоп; вот кончится все это хорошо, пообещала она себе, обязательно закажу новые ноги.
— Пи-и-и! — сказал коммуникатор. — Кодированное сообщение. Код жимолость гром.
Клаус, слава тебе Господи. Пандора поспешно проверила, в порядке ли прическа, не появился ли где-нибудь седой волос.
— Код Неаполь октава, соединить и записать. Экран стал окном в маленькую грязноватую комнатушку, где сидел низенький, плотный, неопрятный и взлохмаченный Клаус Кубик — милый, хороший Клаус Кубик, надежный, как каменная стена. Пандоре хотелось обнять его, стиснуть крепко-крепко. Ладно. Потом, по возвращении, он может рассчитывать и на большее. Клаус широко улыбнулся, вынул из нагрудного кармана диск.
— Ну что же ты так долго? — укоризненно улыбнулась Пандора.
— Наш общий друг решил отметить неожиданную удачу, — брезгливо поморщился Клаус.
— Так ты его что, протрезвлял?
— Остужал. Он там прожарился, что твой бифштекс.
Бр-р-р! Пандора гордилась широтой своих взглядов, но все же предпочитала не вспоминать, не задумываться о некоторых пороках.
— Как бы там ни было, сделка завершена, денежки заплачены. И теперь, красавица, появляется интересный вопрос. Ты все так же настаиваешь, чтобы я доставил эту штуку лично? А может, передать для скорости?
Искушение, почти непреодолимое искушение. Сжать содержимое диска, воспользоваться линией связи, и вся информация будет здесь, в руках, уже через несколько секунд. Вот только риск, риск. Мастер-коды способны замаскировать обычный разговор — так, во всяком случае, считается, — но легендарная институтская Служба безопасности почти наверняка следит за высокими частотными диапазонами. Эти ребята засекут передачу большого массива данных, возможно — даже успеют ее блокировать.
Как гласит народная мудрость, у Кейнсвилла один вход и миллион выходов. Клаус с Уилкинсом и глазом моргнуть не успеют, как окажутся на Ниле, где инопланетных гостей встречают не приветственными речами, не хлебом-солью, а каменным топором по балде. Или в каком местечке похуже — заплачут, что не научились вовремя дышать метаном, но будет поздно. На Уилкинса в общем-то наплевать: помер, как говорится, Максим — ну и хрен с ним. Клауса терять жалко, но и это можно бы пережить. А вот информация — информация нужна позарез, и в цельном, неискалеченном виде.