Студёная любовь
Шрифт:
Собрав пальцы в пучок, хотел впрыснуть в воздух немного водной стихии, но магия растеклась перед глазами жидким серебром и растаяла, а мужик и усом не повел, лишь нахмурился пуще.
Чтобы образумить его, я перевел ладонь с магией в сторону стеклянного купола.
– Погибнут цветы, если будешь сильно возникать. Оштрафуют же, тупое создание.
– О как! – вызверился он и оскалился, как дикий зверь. –
Сухая земля сорвалась с инструмента и запорошила глаза. Ну бык неотесанный! Страх потерял или разум, не иначе.
Я с трудом отстранился, попятился к ограде, а мужлан чуть не проткнул мой живот длинными зубьями. Мне удалось отпрыгнуть, но позади в спину беспощадно вгрызлись колючие лозы шиповника. Магия сорвалась с пальцев и больше не пробуждалась. Что за тьма? Я тряхнул ладонью, снова призвал боевой шар, но ничего. Даже не искрило.
– Сдурел?! Я – Синарьен! Старший сын короля Дэкуса. Я же тебя за нападение казню, кусок примороженного идиота. Ты на кого руки, то есть, вилы, поднял? На будущего правителя? Ты совсем безголовый, смотрю!
– Что ты мне заливаешь? – заржал детина и на удивление показал ровные белые зубы в широкой улыбке. – Давно помер первенец короля. Не ври, вор несчастный.
– Что?!
– Полгода как сани его сорвались в пропасть. Пыф! И нет принца Синарьена! Засранец тот еще был, распутник и бездарь. Теперь средний брат Ланьяр – наследник престола. Признавайся, оборванец, откуда ты вылез?! Где шмотки королевские взял? Меня магией не запугаешь, у меня защита на десять метров работает, – и увалень поцеловал висящий на груди амулет, не оставляя попыток свободной рукой тыкать в меня инструментом. – Ходят тут всякие, охочие полакомиться королевскими травами. А мне потом плати из своего кармана.
Детина напирал, а я не мог пошевелиться, осознавая услышанное.
Как это… сани в пропасть… Как это полгода?
– О нет, – ноги потяжелели, а колени подогнулись. Сердце ударилось в грудь до того сильно, причиняя оглушающую боль. Я согнулся пополам и с трудом выдохнул: – Лю…ба…ва…
Шагнул, пытаясь найти опору, в грудь
Перед глазами вспыхнула черная пыль, и шею внезапно свело острой болью. Пытаясь скинуть ощущения, перехватил горло ладонями. Жгут закрутился кольцом, стиснул позвонки, и в горле взорвался удушливый кашель. Пока я отхаркивался и пытался дышать, мир запечатался в большое пятно тьмы.
Неужто дерзкая Белянка, которую выбрал отцовский артефакт, все-таки погибла?
Почему так тревожно от этой новости? Почему так скрутило, будто я гриб-дождевик, который провалялся на солнце несколько суток, потерял влагу и осталось его только лопнуть, наступив сапогом?
Тук. Тук-тук. Тук…
И сердце перестало биться.
Глава 12
Любава
Сани, пронзив звонкий портал, напоминающий растопленный янтарь, на полном ходу вылетели в снежную лавину. Долго крутились, сопротивлялись взбесившемуся льду, а после, оставив небо Криты над головой, рухнули в пропасть.
И меня съела тьма.
Вместе с неживыми лошадьми и Глорией.
Я думала, что это все. Финал. Освобождение, которое я так долго ждала.
Боль и правда отступила, подарив облегчение, но жизнь не оборвалась. Я дышала, думала, чувствовала.
Мы крутились в черной пустоте очень долго. Сколько точно – трудно сказать, в порталах время всегда неподвластно пониманию и контролю – это мы учили в академии. Перемещаться нужно только с помощью опытного мага, потому что зеркальное пространство нестабильное и не терпит халатности. Тех, кто допускает ошибки, оно жестоко наказывает, навечно запирая их вне времени. Говорят, тысячи магов погибли между мирами, пока на Энтаре не научились правильно создавать надежные портальные коридоры и телепорты.
Я немного умею перемещать, изучала на втором курсе, пока ис-тэ не убрал эту дисциплину из расписания. Сказал, что мои навыки слишком хаотичные и опасные, нужно развивать стихию воды, та мощнее, чем у энтарцев, и я спокойно с ней справляюсь.
Конец ознакомительного фрагмента.