Студент 3

Гуров Валерий Александрович

Но это, конечно, к слову.

После занятий поток заметно разбился на группки, и как-то само собой вышло, что мы, обитатели четыреста пятой и четыреста седьмой комнат, образовав свою братву, так и пошли честной компанией в общагу. И по пути, конечно, сразу выяснилось, что не один я такой умный. Вернее, наблюдательный. Парни живо обсуждали увиденное с мужской точки зрения.

— Да, ничего так чувихи есть… — плотоядно рассуждал Виталий, маскируя интерес цинизмом, на что скептик Алексей гундел: дескать, все бабы одного разлива, все из одного теста слеплены…

Чувствовалось,

что кое-кто с этим не согласен, но и возражать не хочет. Очень уж славно было не спеша прогуливаться под ярко-голубым небом, под нежарким сентябрьским солнцем. Поэтому общее резюме было примерно таково: да, есть перспективные кадры, поживем-увидим, ну, а пока что жизнь удалась… И неплохо было бы вечерком раздавить бутылочку… да, глядишь, и 312-ю комнату подтянуть.

— А что триста двенадцатая? — воскликнул Роман. — На ней свет клином не сошелся! Можно и другие варианты прокачать!..

Я заметил, что Витек в дебаты не лез, но на его незатейливой физиономии проступали разные смысловые оттенки. И когда мы вернулись в комнату, он осмотрел себя в зеркале, причесался, переоделся в свежую рубашку и с туманными аргументами свинтил. Мы же продолжили обсуждение, завершившееся выводом: приобрести два «фугаса» портвейна или плодово-ягодного, закусон на усмотрение посланника, каковой пусть определится жребием.

Определился. Это оказался четвертый обитатель комнаты 405 Дима Решетников, такой же школьный выпускник, как мы с Витькой. Земляк Алексея. Он беспрекословно взял сумку, складчину и дунул в магазин.

В общаге было немного потише, чем вчера. Часть обитателей хоть на один день, да разбежалась по домам: в основном те, кто не из дальних мест. Тем, кто издалека, большого смысла ехать нет, хотя, наверняка и такие были.

Вслушиваясь в легкий коридорный гул, я впал в романтическое настроение. Тактильная память легко вернула то, что было у нас с Любой в 309-й комнате, и естественное молодое томление забродило где-то в организме… Эх, черт возьми! Так захотелось зайти к ней, к Любе, просто взглянуть на нее, увидеть белозубую улыбку, чудесные синие глаза, послушать бойкую болтовню, а может и какой-нибудь гитарный перебор… Да, хорошо бы — но уж раз вышло с пацанами по-пацански, так тому и быть. Вот, глядишь, ребята поддадут, взыграет ретивое… ну, там посмотрим. А Витек-то, похоже, к Татьяне своей поперся! Индивидуалист.

Вскоре вернулся Дима, сияющий оттого, что хорошо выполнил поручение. Потратил почти все деньги, честно вернул в общак какую-то совсем мелкую мелочь. Ну и началось интеллектуальное общение, исправно подогреваемое «живой водой», по ироническому замечанию Саши.

Темы бесед? Да самые разные, и виляли они причудливо, от одного чьего-то случайного слова или воспоминания. Я выпивал исправно, наравне со всеми, улыбался, реплики подавал, но в разговоры особо не лез. И романтику, честно сказать, как-то сдуло. Вино не веселило. Ребята, впрочем, оттягивались от души, хотя старались не шуметь. Маловероятно, конечно, что сейчас случится некий рейд, однако осторожность

не вредит.

И когда раздался условный стук в дверь, бутылки и стаканы мгновенно исчезли, а Саша на всякий случай окликнул:

— Кто?

— Да я это… — Витькин голос, показавшийся мне печальным.

Его впустили, по-товарищески предложили выпить. Он помялся, согласился, но пригубив чуть-чуть из вежливости, спросил:

— Мужики, а у кого ключ от четыреста седьмой?.. У тебя, Вась? Дай. Мужики, вы извините, у меня дело… ну, так уж получилось…

— Да ладно, не извиняйся, — щедро сказал Саша. — Все свои, все понимаем. И у нас такие дела бывают. А у кого-то, может, и сегодня будут, а, братцы?!

— Все может быть… — многозначительно откликнулся Роман.

Витька криво поулыбался, но я теперь не сомневался, что у него произошло нечто безрадостное. Спустя минуту он не очень уверенно произнес:

— Слышь, Вась. А у тебя это… ты говорил, справочник по химии есть? Воскресенского.

Справочник под редакцией П. И. Воскресенского мне был очень хорошо знаком. Но разумеется, я догадался, что это у Витьки предлог выманить меня на разговор наедине. И смекнул, зачем.

— Справочник? Есть. Но, боюсь, ты без меня не найдешь… Пойдем, покажу.

— Ага, пошли, — обрадовался он.

— Ребята, извините, ненадолго вас покинем, — я стал выбираться из-за стола.

— Ты смотри, как ушли в науку, — язвительно отметился Алексей. — Как Алитет в горы!

На рубеже 40–50-х годов сильно прогремел роман писателя Тихона Семушкина «Алитет уходит в горы» — из жизни чукчей. Вряд ли это был шедевр, и вряд ли бы кто смог толком пересказать содержание книги, зато название неожиданно прижилось, став крылатой фразой. Как сейчас говорят — мемом. «Работа не Алитет, в горы не уйдет», «Петька-то ушел от Клавки, как Алитет в горы»… — такие присказки долго были обыденностью. Хотя, конечно, год за годом Алитет вместе с горами уходил в область полузабытых преданий.

Мы с Витькой прошли в 407-ю, я щелкнул выключателем.

— Я так понимаю, что справочник Воскресенского подождет, — суховато пошутил я. — Что случилось?

Сели друг напротив друга. Витька неловко отводил взгляд.

— Да понимаешь… — промямлил он, — совет твой нужен…

— С Татьяной поцапались?

Он закивал поникшей головой:

— Да уж…

— Что так?

— Ну, чего… Дура же, чего с нее взять! Мозги же как у инфузории.

— Ты зато умный. Ладно, излагай.

Суть конфликта в изложении приятеля выглядела так.

Он пригласил подругу прогуляться. Просто так, без всяких задних мыслей. Честно говоря, совсем без всяких: задних, передних, левых, правых… Совершенно бездумно. Пошли, мол, пройдемся, вон какая погода хорошая!.. Ну, пошли. О чем говорили, я не стал спрашивать, чувствуя, что Витьке не очень охота это вспоминать — видимо, глубиной мысли беседа не отличалась. Но вот по дороге подвернулось так называемое молодежное кафе — нечто типа недорогого ресторана с элементами светской жизни…