Студент 3

Гуров Валерий Александрович

У Нины все было посерьезнее. Я ощутил идущие от нее волны — на тонком уровне, считываемые интуитивно. Да и на уровне обычной невербалики, мелких жестов, мимики, мимолетных взглядов… Тут я не ошибался, сто пудов. Кстати, глаза у нее были чудесные, светло-карие, «чайного цвета» — так выражаются особо романтические личности. Да и вся она вообще очень даже ничего, уж твердая «четверка» точно. И легко можно представить, как наводятся на нее мужские прицелы, телескопы и тому подобные приборы…

Эх, Нина, Нина! — говорил я мысленно. Не знаешь ты, что у меня надежная защита от твоей живой радиации. Не расходуй ее зря. Несомненно, ты настоящая женщина, и все у тебя

должно быть хорошо. По крайней мере, качественный фундамент папа с мамой заложили. И ухажеры будут, и муж будет… а дальше все будет зависеть от тебя. То есть, от вас двоих.

С другой стороны, я заметил, как между парнями возникло напряжение. Оно и ясно: их много, девчонок всего две… Еще не заискрило, но как-то зловеще уплотнилось, что ли. Наверное, почуял это и Саша, тоже неплохой психолог, насколько я успел заметить.

— Граждане и гражданки! — весело воскликнул он, перекрыв общий гомон. — А не пора ли нам организованно пойти покурить?!..

Предложение было принято, народ зашумел отодвигаемыми стульями, брызнул смех. Я сунулся к Саше:

— Сань, слушай, я что-то себя не очень… голова болит. Пойду к себе.

— Давай, — сочувственно откликнулся Сан Саныч. — Анальгин дать? Есть таблетка.

Я согласился, вмиг рассудив, что это лучше, чем отказаться. Таблетку и выкинуть незаметно можно, да если и проглотить, вреда не будет. Так и ушел к себе, дверь закрывать не стал. Пролежал на кровати в сумерках, думая о текущих раскладах…

И чем больше думал, тем меньше нравилось мне завтрашнее Витькино мероприятие. Не в Кате дело, хотя я был уверен, что возлагая надежды на свою неотразимость, Витек… как бы это сказать помягче, переоценивает собственные возможности. Вряд ли Катя поддастся той мужской харизме, которую он способен продуцировать. И услышать ему пусть не то, что вчера от Татьяны, а что-то вроде: «Вот тебе Бог, а вот порог», более, чем реально.

Но даже если это и произойдет, то беды не будет. А вот влипнуть в неприятности как участнику незаконной торговли…

Я старался утешить себя тем, что «снаряд дважды в одну воронку почти не попадает»… Но что-то не утешалось. Тут ведь ключевое слово — почти. Возьмет и попадет. Будь при этом я, шансов выкрутиться без потерь было бы куда больше, это я сознавал без всякой самонадеянности. Просто уж что есть, то есть.

Вечеринка за стеной вновь загомонила весельем, впрочем, сдержанным — народ явно не хотел подставляться. Как там развивались сюжетные линии, я так и не узнал, да и не думал о том. Лишь судя по тому, что уже поздно ночью троица Роман-Толян-Витек воротилась в 407-ю обитель, общение с девчатами на том для них завершилось. В продолжении, если оно и было, участвовали другие лица.

Утром Витек ни свет ни заря закопошился, зашуршал. Старался не шуметь, но все же нарушил наш сон, за что удостоился обсценного монолога со стороны Романа:

— Бл… — проворчал тот спросонья, — кто там вошкается?.. Витька, ты, что ли? Какой хер тебя поднял? Чего не спится?!

— Да блин… — виновато забормотал предприниматель, — студенческий свой куда-то сунул, не могу найти!

Ну, Витек! — подумал я. То он комсомольский билет теряет, то студенческий… Между прочим, а на фига ему билет?

Не успел я как следует задаться этой мыслью, как Витька торжествующим шепотом возопил:

— Нашел! Нашел! Вот он!..

— Б…! — повторился Роман. — Мудила из Нижнего Тагила…

Он поворочался, визжа сеткой и наладился спать дальше. Я тоже обретался в приятном полусне, отчего дальнейшие Витькины эволюции как-то так растворились в пространстве-времени.

И когда я по-настоящему открыл глаза, то Роман с Толиком о чем-то чуть слышно переговаривались, а Витьки и след простыл.

Воскресный день больше всего хорош, наверное, вот этой утренней неспешностью. Самые лучшие часы!.. Ребята, наверное, тоже ощущали примерно то же самое. Позавтракав, они пошли по каким-то неинтересным мне делам, а меня вдруг так потянуло увидеть Любу… Без всяких скользких и хитрых мыслей, просто увидеть, и все. Быстро собрался, подкатил к дверям 312-й комнаты, стукнул…

Заперто. И никого.

Странно — я почему-то никак не рассчитывал на такой вариант. Куда все подевались?..

Конечно, ответа на вопрос у меня не было. Стуканув для порядка несколько раз, я медленно зашагал прочь, спустился, вышел из здания, еще не имея ясного плана.

Что делать?..

И тут змейкой скользнула мысль: а не рвануть ли к Алисе?.. Она же сказала: заходи!

Она-то сказала, но у меня своя голова. И она подтвердила то разумное, к чему пришла прежде: здесь либо все, либо ничего. Закон исключенного третьего. Либо все остальные девки-бабы перестают быть для тебя, либо не мешай девушке строить судьбу. Уйди с горизонта.

Это не такая простая мысль, как может показаться. То есть, формально-то что сложного?! А вот психологически… Я чувствовал, как непросто мне будет одолеть себя. Но я, конечно, справлюсь.

И с таким выводом я прогулялся до гастронома, приобрел кое-какие продукты, затем отдельно побаловал себя, зайдя в кафетерий. Отведал там стакан кофе с молоком и четыре пончика, которых, если бы бесплатно, наверное, можно было сотню слопать, настолько они были вкусные. Что же касается кофе…

В начале 70-х годов советская внешняя торговля внезапно завалила страну натуральным зерновым кофе, который раскупали довольно умеренно, ибо это было недешево. Зато уж кто мог себе позволить, тот наслаждался! В продаже возникли кофеварки так называемого «гейзерного типа»: замысловатого вида сосуды, в виде двух усеченных конусов с резьбовым соединением… Но для общепита такой продукт как импортный зерновой кофе был дороговат, конечно. А уж всяких суррогатов-заменителей хватало. В данном случае употребленный мной напиток содержал настоящих кофейных зерен процентов, должно быть, на тридцать-сорок, но в принципе годился.

Между прочим, я сегодня был дежурным по комнате. Так что в мои обязанности входило и приготовить нечто незамысловатое — обед-не обед, а так, чтобы всегда было чем подзаправиться. Поэтому, прибравшись в комнате, я начал кулинарить. Обревизовал наши продуктовые запасы, прикинул, что мне из них сварганить…

И в этот момент в комнату ввалился Витек.

С самого первого взгляда я понял: беда!

На лице моего дружка отчетливо читалось если не отчаяние, то смятение, и видно было, что стремился он ко мне как старовер к Беловодью. Уже привычка! Есть проблема — надо бежать с ней к Ваське, он решит. Дельфийский оракул, блин.

— Что-то случилось? — без предисловий спросил я.

— Случилось, — выдохнул он, валясь на свою кровать.

— Излагай.

— Да… — расфокусированный взгляд блуждал, и мысль не удавалось собрать в систему: — да как сказать… Давай начну с конца, а то непонятно будет…

— Нет, — пресек я. — Давай в хронологическом порядке.

— Да?.. Ну ладно. Значит, в хронологическом…

В данном порядке это выглядело так.

Согреваемый мыслью о сэкономленных трех копейках, Витек на трамвае пригромыхал на толкучку, расположился примерно на знакомом месте, включился в процесс…