Студенты. Книга 1
Шрифт:
— Спасибо… — ошеломленный таким исходом дела ответил Савва. — А разве…
Он хотел спросить, что разве на последнем экзамене определяют, поступил или нет, но постеснялся и замолчал.
— Спасибо ещё раз, — сказал Савва, вставая с места.
— На «отлично» химию никто не знает, так говорил мой учитель Дмитрий Иванович. «Хорошо» — это высшая оценка, которую я ставлю студентам и абитуриентам.
Савва кивнул головой, мол, что всё понял, и вышёл из зала. На улице, как всегда, на него накинулась толпа ещё не сдавших экзамен абитуриентов и их
— Сдал?
— Сдал.
— На что?
— На «хорошо».
— Молодец. А мне ещё надо сдавать…
— Ни пуха… — приободрил её Савва.
— К чёрту, к чёрту, — резко ответила подружка, снова уткнувшись в учебник.
Савва облегчённо вздохнул, казалось, что гора свалилась с его плеч. Он их расправил, глубоко вдохнул тёплый и влажный ленинградский воздух и пешком побрёл к трамвайной остановке. Сел на двадцать восьмой трамвай, который, качаясь из стороны в сторону и гремя на стыках, медленно, но верно покатил его к Московскому вокзалу.
Савва решил купить билет и сегодня же поехать домой. Так ему всё надоело, так он устал от этой экзаменационной гонки, что уже ничего не хотел. Никакой радости он не испытывал, только облегчение, усталость и пустоту…
Глава 5. Человек предполагает, Господь располагает
С этими воспоминаниями Савва Николаевич почти доехал до N-ска, не замечая, как проносилась мимо него дорога, автомашины, люди в них, деревья, стоящие на обочине трассы.
«Господи! Словно всё было вчера!» — проговорил сам себе Савва Николаевич.
— Что вы сказали? — спросил молчавший всю дорогу водитель.
— Да я так, вспомнил былое, в прошлом захотелось побывать, хоть мысленно в юность окунуться.
— А-а-а, — разочарованно протянул водитель. — Не хотите перекусить чего-нибудь?
— Это ты верно заметил, притормози. Свежий пирожок нам не помешает. Только я боюсь: чёрт знает из чего их готовят. Ты-то опытный водила, давай, действуй, — скомандовал Савва Николаевич.
— Это я быстро! Вон там, около Якиманки тормозну: лучшее кафе на всей трассе. Главное, там всегда всё свежее и вкусное, а цены, вы просто не поверите, гроши.
— Вот именно, не поверю. Потому что за гроши никто сейчас работать не станет.
— И я удивляюсь, но факт…
И водитель ловко подрулил к стоящему чуть поодаль от трассы, неприметному с дороги кафе. Они вышли из машины. Вкусно пахло свежеиспечённым хлебом и жареным шашлыком.
— Ну, вот мы и на месте. Что будете есть? — осведомился у Саввы Николаевича шофер.
— Да ничего. Выпью чашечку кофе и можно какой-нибудь горячий бутерброд. А ты поешь по всей программе, я заплач'y.
В кафе оказалось на редкость тихо и уютно. Заказав
«Господи! Что это со мной?» — подумал Савва Николаевич, так и не успевший сесть за столик. Чашка с кофе выпала из руки и со звоном разбилась о каменный пол.
— Вам плохо? — подскочил шофер. — Может, на свежий воздух?
Савва Николаевич побледнел, капельки холодного пота выступили на лице.
— Да, давай на воздух, Паша. Нехорошо мне что-то, — тихо проговорил Савва Николаевич.
Паша подхватил его под руку и медленно вывел на крыльцо. Свежий воздух и отступившая вдруг куда-то боль сделали свое дело: Савва Николаевич почувствовал себя лучше, постепенно приходил в себя.
— Я вон там, под навесом, посижу, а ты иди, обедай, я подожду.
— Может, кофе и бутерброд сюда принести? — спохватился Паша.
— Нет, не надо, не хочу.
— Видно, кто-то сглазил вас, — сделал заключение шофер, суетясь около шефа.
— Ты, Паша, не дергайся. Иди, иди, обедай. Да, вот возьми деньги, заплати за всё и за разбитую чашку.
Савва Николаевич достал тысячную купюру из портмоне и подал водителю.
— Хватит?
— Да вы что! Конечно. Я же вам сказал, что цены здесь меньше некуда… — начал было Паша.
Но Савва Николаевич остановил его жестом:
— Понял я, понял.
— Ну, так я пошел? Мигом перекушу и в дорогу.
Пока Пашка обедал, Савва Николаевич дошёл до машины, походил около неё. Боль отступала, но страх остался. Савва Николаевич так и не понял, что же с ним случилось. Может, и впрямь сглазили. Но кто? Не буфетчица же с рябоватым деревенским лицом и серо-голубыми глазами. Нет, что-то не то. Но что?
Так и не найдя ответа, Савва Николаевич сел в машину, боясь шевельнуться — мало ли что, опять ударит. Но боль постепенно утихла, и он решил, что это какой-то нерв, зажатый в межпозвонковом пространстве при неловком повороте в кафе. Вскоре подошёл Пашка, внимательно посмотрел на Савву Николаевича и, увидев, что тот в порядке, весело пошутил:
— Дешёвый обед не для вас!
Положил сдачу на верхнюю полку бардачка и спросил:
— Едем?
— Пора, — ответил Савва Николаевич.
В дороге, уже почти при въезде в город, машину сильно тряхнуло на ухабе. И затихшая было боль вновь обожгла Савву Николаевича.
«Вот чёрт! Никак опять?» — одними губами выдохнул он из себя.
— Давай, Паша, дуй прямо в областную больницу, — и, сжавшись в комок от боли, Савва Николаевич застонал.
Как доехали до приёмного покоя, Савва Николаевич не помнил. Кажется, боль притупила его сознание и способность разумно мыслить. Ничего, кроме дикой боли, он не чувствовал. В приёмном покое медсестра долго искала дежурного врача. Как выяснилось, он безмятежно спал в своём рабочем кабинете, приняв изрядную долю алкоголя.