Студенты. Книга 1

Аргунов Анатолий Васильевич

У Ирины были хорошо подстриженные чёрные волосы и оливкового цвета глаза на удлинённом лице с резко очерченными губами. Она и впрямь была очень эффектной девушкой, не влюбиться в которую было невозможно.

Сергей идеально подходил под её облик. Высокий, статный, с умными серо-зелёными глазами, мягкой улыбкой и пушистыми усиками. Рафинированный интеллигент из семьи известных в Ленинграде людей. Он олицетворял собой ту часть коренных жителей города, которая славилась своей воспитанностью и культурой.

Они подходили друг другу

как разрезанная пополам медаль. Если их сложить, они становились единым целым. Сергей хорошо играл на гитаре, неплохо рисовал, но лучше всего у него получались стихи. Он писал их легко и свободно, находя образы и сравнения, как настоящий поэт. Писал Сергей экспромты, памфлеты, и всё у него получалось ярко и красиво, непринуждённо.

Савве Сергей понравился сразу же, с первых дней учебы, но в отношениях они держали дистанцию и никогда близко не сходились, хотя питали друг к другу симпатию. Савве импонировала независимость суждений Сергея по любому вопросу, но не подаваемая навязчиво как априори, а вежливая и убедительно доказывающая правоту его позиции. Так было много раз во время споров в группе, и эти уроки Савва впитывал в себя как губка.

Но Савве было далеко до Сергея в плане культуры. Сергей это понимал и ненавязчиво, деликатно подсказывал Савве, какое кино посмотреть, на какой спектакль сходить, какую почитать книгу. Делал он это так, чтобы никто не слышал и не видел.

А всё началось с одного смешного случая. Кто-то достал билеты на фильм с Жаном Габеном. Все кричали: «Габен, Габен… Очаровашка… Я, я пойду…» Билеты моментом расхватали, и Савве билет не достался. К нему подошёл Сергей:

— Слушай, Савва, возьми мой билет, сходи. Габен этого заслуживает, — и протянул Савве билет.

Савва отказался:

— Да я эту Габен, наверное, уже видел…

Группа грохнула от смеха. Савва даже не понял в чём дело и удивлённо смотрел на всех.

— Чего хохочете?

И, пожав плечами, отошёл в сторону. Сергей догнал Савву:

— Погоди, Савва. Ты на ребят не обижайся. Габен — это актёр; он, а не она. Возьми билет, сходи. Если нет денег, потом со стипендии отдашь. Не бери в голову. А ребят понять можно. Они тут почти все из ленинградских спецшкол, так что могут и поозорничать. Но ребята они нормальные.

Савва билет не взял, однако на фильм всё же сходил и посмотрел. Актер Жан Габен ему не понравился: слишком суровое и волевое лицо, какое-то неестественное, и трюки мудрёные. В общем, не его герой. Но этот случай ему запомнился. Савва тогда понял, что он полный дилетант в искусстве и надо навёрстывать упущенное. В выходные, если были деньги, Савва ходил в кино или театр, слушал концерты. В Эрмитаж ходил, как на работу, не вылезал из публичной библиотеки. Савва сознательно пропускал групповые вечеринки, весь отдавшись работе над собой. Ему не хотелось ударить в грязь лицом или отставать от ленинградцев.

Результаты этой работы постепенно стали заметны многим, но первым обратил

внимание на них именно Сергей.

— Старик, ты растёшь на глазах! Вчера ты нас всех сразил на вечеринке. Ну, во-первых, твоя девушка это чудо. Ты её специально от нас скрывал, чтобы не увели? — Сергей засмеялся.

— Да нет, повода не было вместе появляться, — ответил Савва.

— Повод всегда можно найти. Но стоит ли идти у всех на поводу, тут я с тобой согласен. Ну, а во-вторых, у тебя был такой прикид — костюм, туфли, галстук. Всё в тон, со вкусом. Где всему наловчился, признавайся, у себя в деревне или здесь? В каком месте?

— Да у всех понемногу. И у тебя, Серый.

— Ну спасибо. В общем, так держать. Главное, ты понял, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Даже моя Иринка вчера поразилась твоей метаморфозе и впервые отметила в тебе мужчину. Скоро можешь конкурентом стать.

Сергей толкнул Савву в бок, и они оба рассмеялись.

— А теперь о серьёзном. Случайно увидел тебя в выходные на Фонтанке у издательства. Что там делал, Старик, если не секрет?

Савва засмущался:

— Пока секрет.

— Не хочешь — не говори, тебе видней. Но если есть о чём поговорить, давай встретимся. Можно у меня дома, хоть у Иринки на её квартире. Старик, нам никто не помешает, я ручаюсь.

— Да я не против. Давно хочу с тобой пообщаться, но всё как-то не выходит, всё что-то мешает. А давай завтра? Я без дежурства, выходной на подработке. Сядем где-нибудь в тихом кафе, вдвоём, — предложил Савва. — Где тебе удобней?

— Да мне все равно. А впрочем… Слушай, Старик, на улице Некрасова ресторанчик есть «Вечерний», на углу с Литейным. Знаешь? Это, кажется, недалеко от твоей общаги. Давай там. И мне, и тебе с руки. Ну, скажем, в семь вечера. Договорились?

— Идет, — ответил Савва, прощаясь с Сергеем.

На следующий день в «Вечернем» ресторане они встретились. Савва чуть припоздал, Сергей уже сидел за столиком.

— Я тут без тебя, Старик, кое-что перекусить заказал. Как ты относишься к рябчикам со светлым столовым вином?

— Да хорошо отношусь. Дорогое, наверное, удовольствие.

— Нет, ты знаешь, я удивлён, но цены в пределах разумного. Да и потом, я при деньгах, не волнуйся. Все же с родителями живу.

— Нет, Сергей, ты извини, но за чужой счёт я не привык.

— Ты меня обижаешь, Старик. При чем тут «чужой счёт»? Я разделю всё поровну, если будешь настаивать.

— Ладно, давай не будем из-за этого спорить. Деньги и у меня есть. Я же подрабатываю.

— Ну вот. А то разошелся — дорого! В ресторане всё же мы или где?

Принесли заказанные салаты. Ребята выпили по бокалу хорошего венгерского «Токая» и разговор медленно, но верно набирал обороты.

— Савва, скажи, только честно, ты нас всех презираешь?

— За что?

— Ну хотя бы за то, что мы «маменькины сынки»?