Студиозус
Шрифт:
Дальше разговор перешёл на обсуждение технических особенностей. Многого я не понимал, но и не мешал мужчинам, встревая с просьбой объяснить непонятные моменты. Вместо этого я записывал в блокнот эти моменты, отмечая появляющиеся в голове идеи.
Для более подробного обсуждения мастерам понадобился и сама машина, так что Вилсон был отправлен домой, где в гараже находились оба «донора». Решили начать прямо сегодня разбирать одну из машин, чтобы начать прикидывать на стапеле, специальном столе, размеры будущей платформы. И у меня появилась официальная причина навестить Куперов. Нужен был двигатель, который будет установлен в будущие Мини. Из-за маленьких размеров
Пока Вилсон привёз зеленую Мини, пока мы ходили вокруг, не зная с чего начать, небо Лондона заволокло сумеречной полумглой. Сотрудники, как оказалось, уже разбежались по домам. Не став мучить в первый же день и мастеров, отправил их домой. Сам поднялся на второй этаж, желая еще раз напоследок посидеть в своем рабочем кабинете. Вилсон и Говард, оставшиеся со мной, сразу двинулись на кухонный уголок, дабы взбодриться очередным стаканчиком кофе.
Открыв стеклянную дверь, на полу заметил сложенный несколько раз листочек. Вот и развязка сегодняшней странной ситуации с той девушкой. Как там её?.. Бернадетт, точно. Сейчас, наконец, узнаю, о чём, таком стеснительным, она хотела мне поведать. На листочке ровным почерком с немного островатыми буквами было написано:
«Сэр Мэттью Грей Виллис!
Наверное, вы меня не помните, но мы с вами уже знакомы…
Точнее, я знала вас еще в приюте Георга Мюллера. Сперва, когда увидела вас, я подумала, что вы просто очень похожи, но ваше имя и фамилия не оставили никаких сомнений.
Конечно, вы уже забыли меня, ведь я прожила в приюте всего три месяца. Но вас я помню. Правда не таким… семь лет назад вы были еще совсем малышом(зачеркнуто) юным.
Но поговорить с вами я хотела по другому поводу. Простите, что так и не получилось лицом к лицу.
Дело в том, что мои родители, точнее опекуны, которые забрали меня из приюта, сейчас так же, как я, ищут работу. Понимаю, что это очень нагло с моей стороны, но… я очень хочу им помочь. Наверное, вы, как бывший сирота, меня поймёте.
Мои родители — тоже программисты. Точно не скажу, но они работали над цифровым интеллектом. По крайней мере они его так называют. Но, компания, в которой мы работали, на грани банкротства и мы попали под сокращение.
Если вы откажете, я пойму. Даже если уволите меня за столь наглую просьбу. Но, пожалуйста, дайте им шанс показать себя.
С благодарностью за уделенное внимание,
Бернадетт Иткинс»
Отложив лист на стол, я прикрыл ладонями лицо, застыв в таком положении на некоторое время. За день слишком много событий, и голова ни в какую не хотела принимать новую информацию. Но обдумать ситуацию всё же стоит. В первую очередь, понять, грозит ли мне что-то от того, что Бернадетт знала прежнего Мэттью. Навскидку, ничего страшного нет. Просто нужно поговорить с ней, и попросить не распространяться о нашем общем прошлом. Или просто уволить её, пока она не растрезвонит. Хотя, вторая половина письма гораздо более интересна. Если её новые родители и правда программисты, можно
Но, это всё можно решить завтра, сегодня вечерняя, уже даже полуночная, разминка, и можно баиньки. Завтра ждут тяжелый рабочий день и отличный вечер в кругу моей новой семьи. Наверное, рыжая еще немного подросла. Завтра и узнаю. Предвкушение встречи с родными немного растормошило уставшего меня, и я, воодушевлённый, вышел из кабинета.
Нужно ехать домой.
На зеленом лугу, под сенью раскидистого дуба вальяжно разлёгся полуголый мужчина в килте из красно-синего тартана. В одной руке он держал искусную медную чарку, вторую подложил под голову с золотистыми кудрями. Мужчина возлежал, чему-то мягко улыбаясь и глядя на голубое, едва тронутое алой пеленой закатного солнца, небо пронзительно голубыми, едва прикрытыми длинными пушистыми ресницами, глазами. Рядом с мужчиной на упругой зеленой траве лежал отливающий серебром меч без ножен.
Мужчина был так расслаблен, что даже не заметил, как рядом с ним возникла из ниоткуда, высокая и стройная, хрупкая и нежная, сероглазая и золотоволосая женщина. Белее снега была её кожа, почти сливаясь с белизной лёгкого полупрозрачного платья, что, повинуясь касаньям ветра, развевалось едва слышно под его дуновеньями.
Прекрасная женщина, сомкнув изящные ладони на плоском животе, сделала шажок к мужчине:
– Белен, ты занят? — спросила она, взглянув туда же, куда глядел мужчина.
– Нет, — мужчина повернул голову с мягкой улыбкой на остром лице, — ты же знаешь.
– Да, — женщина грациозно уселась рядом, опёршись на тонкие руки, и золото её волос покрыло полотно зелени вокруг, — знаю.
И вновь тишина, прерываемая лишь шелестом листьев старого дуба, у которого сидели мужчина и женщина.
Молчание прервал Белен, с любовью глядя на женщину он спросил:
– О чем хотела ты спросить?
– Об Арбеде, — женщина так же, как и он чуть раньше, глядела в синеву неба.
– Понятно… Я же объяснил.
– Помню… Теперь я вижу, что был прав. Еще один потомок наш ушёл…
– И сколько их осталось?
– Никого, — мягкий и женственный голос огрубел, и лицо на краткий миг покрылось морщинами. — Остался только он.
– Уверен, он всё сделает как надо.
– Уверен ты… — женщина вздохнула. — Ему же невдомёк.
– Ты хочешь, чтобы я явился? — золотистая бровь взметнулась вверх.
– Не знаю, Белен… Но если будет шанс…
– Я понял, — мужчина отпил глоток из чарки, и усы его окрасились красным. — Пора бы прошлому вновь воскреснуть.
– Не в рифму же, ломаешь такт, — рассмеялась звонко женщина, проведя тыльной стороной ладони по бедру мужчины.