Студзянки
Шрифт:
— Сержант Василевский установил радиосвязь с 3-й ротой 1-го полка. У них четыре машины. Командование принял на себя подпоручник Хелин. Позиции я нанес на карту.
— Передай ему по радио, что он назначен командиром роты. Покажи карту. — Генерал перенес тактический знак на свою карту. — Мало! — Он внимательно посмотрел на поручника: — Где же остальные?
Последовало молчание.
Ордзиковский собрался с духом и хотел было сказать что-то о связи, но в этот момент по столбу у дверей постучал капитан Токарский. Прищурившись от яркого света, он доложил:
— Гражданин генерал, заместитель командира 2-го полка по политико-воспитательной работе явился.
— Заместитель командира
— Слушаюсь.
— Ты по какому делу?
— Доложить о расположении танковых рот.
— Какие данные?
— Я только что оттуда. Разговаривал с заместителями командиров — с Ольшевским, Марчуком и Опаровским.
Межицан весело подмигнул Ордзиковскому и вновь обратился к капитану:
— Показывай на карте.
— Все очень просто. — Токарский взял в руку остро отточенный карандаш и показал вдоль дороги — 1-я рота, девять машин, начиная от окраины Целинува, стоит в Сухой Воле. Дальше — 2-я рота, тоже девять машин, до этой дорожки за прудом. 3-я рота в полном составе — в Басинуве, за поворотом дороги, проходящей через деревню. Две первые окопались, третья начала готовить позиции.
В то самое время, когда капитан Токарский, теперь заместитель командира 1-й танковой бригады имени Героев Вестерплятте, показывал генералу Межицану позиции 2-го танкового полка, происходило много событий — и важных, и совсем незначительных.
Дождь перестал, лишь тяжелые капли падали с деревьев. Хорунжий Рудольф Щепаник, опершись головой на ящик с 76-мм снарядами, спал в своем танке и видел сон.
И снился ему не подожженный накануне «тигр», нет. Он видел во сне, как однажды, еще на Оке, Сверчевский инспектировал войска.
Рудольф, стоя в шеренге по стойке «смирно», краем глаза увидел, как генерал остановился перед его сестрами — Ядвигой и семнадцатилетней Лидкой, взял в руку тяжелые косы Лидки и спросил, уж не собирается ли она воевать с такой прической. Девушка покраснела и не знала, что ответить. Тогда генерал снял шапку, провел рукой по своей блестящей лысине и сказал во весь голос, чтобы слышали все в строю:
— Солдату полагается такой чуб, как у меня…
Сержант Лидия Щепаник, шифровальщица штаба 1-го танкового полка, сидит в землянке на высоте 112,2 и плачет. Вокруг храпят связисты, клюет носом сонный телефонист, а она при свете коптилки пишет письмо родителям хорунжего Грушки о том, что их сын погиб.
Она знала Эдека, будучи еще девчонкой. Они жили на одной улице в Бориславе. Потом, уже в армии, когда за опоздание из увольнения Лидия получила три дня ареста, Эдек украдкой приносил ей что-нибудь вкусненькое. И вот сейчас один из автоматчиков сказал, что Эдека убили.
Лидка плачет от жалости, а также и от страха, потому что ночь темная, снаряды рвутся совсем рядом, а Ядзя, старшая сестра, далеко — в штабе бригады.
Почти в километре к западу группа разведчиков 142-го полка под командованием старшины Силанова, незаметно перейдя линию фронта, подползла к лесной сторожке Остшень. ОНИ замаскировались в папоротнике и при свете ракет считали сосредоточенные здесь танки и самоходные орудия. Машин было не менее восьми и, кроме того, рота солдат.
Гвардейцы терпеливо ждут. Вот один из немцев с автоматом на плече подходит совсем близко к дереву, где они лежат. Никто не слышит короткого стона. Разведчики осторожно пробираются от дерева к дереву, неся связанную добычу.
На
Это ночное движение станет понятным, если заглянуть на десять километров ближе к Пилице. После захода солнца 8-й и 9-й пехотные полки 3-й дивизии имени Ромуальда Траугутта начали сменять советские подразделения. Гвардейцы остались в окопах вместе с поляками еще на день, чтобы передать им свое хозяйство и сообщить сведения о противнике. Артиллеристы же были свободны. 1-я армия Войска Польского для обороны северного участка плацдарма выделила 269 орудий и 166 минометов.
Так что, пока капитан Токарский делал свое краткое донесение, в разных местах магнушевского плацдарма происходили разные события — и важные, и незначительные, те, о которых мы знаем, и те, о которых никогда не узнаем. Тем временем, бесшумно пробираясь между стволами сосен, между взрывами снарядов и мин, между жизнью и смертью, наступила полночь, завершив день 10 августа 1944 года.
Контрудар (11 августа)
Ущерб и выгода
От землянки командира гвардейского стрелкового корпуса до штаба 1-й бригады всего несколько сотен шагов. После совещания у Глазунова Межицан медленным шагом возвращается к себе, в задумчивости посасывая трубку. Кругом — темень, хотя ветер и разогнал дождевые тучи. Лишь на горизонте видны зарева пожарищ.
Мысленно генерал все еще видит перед собой ярко освещенную карту. Клин, вбитый 9 августа в советские позиции, вчера утром имел форму загнутого к востоку серпа. Сегодня этот клин значительно расширился и у основания достиг уже более двух километров ширины. Танковая дивизия «Герман Геринг» захватила высоту 132,1. лес Ленги, деревню и фольварк Студзянки, а также кирпичный завод. Гитлеровцам не удалось овладеть Выгодой, но их неоднократные атаки в лесу Остшень не остались безрезультатными: 2-й и 3-й батальоны 142-го полка оказались наполовину окружены с севера, 1-й батальон обороняется несколько восточнее, немцы заняли лесную сторожку и остановились в 200 метрах от высоты 112,2 — командного пункта 142-го гвардейского полка и 1-го танкового полка. И хотя противник не прорвался к шоссе, ведущему из Рычивула в Магнушев, обстановка продолжает оставаться напряженной. Однако соотношение сил изменилось в нашу пользу.
Польские танки получили приказ оставаться на своих оборонительных позициях. В боевые порядки 2-го танкового полка по возможности быстрее необходимо ввести мотопехотный батальон. Главная роль на сегодня отводится 137-му гвардейскому стрелковому полку. Его 3-й батальон уже сменяется 140-м полком, а район обороны 2-го батальона берут на себя польские пехотинцы.
Генерал Глазунов в эту ночь получил от Чуйкова несколько новых артиллерийских подразделений. Батареи прибывают на огневые позиции, оборудуют наблюдательные пункты, и с рассветом им понадобится несколько часов, чтобы пристреляться к местности. Командир 4-го корпуса знает, что дивизия «Герман Геринг» еще не исчерпала наступательной силы, поэтому нужно быть осторожными и держать в резерве польский танковый полк, чтобы в случае прорыва гитлеровцев через Выгоду на Пшидвожице иметь возможность отрезать их клин у основания. На пути ожидаемого удара немцев усиливается оборона, окапываются вновь прибывшие батареи.