СТУК ТОПОРА ПО ВИШНЕВОМУ САДУ
Шрифт:
–А что я буду делать за рубежом?
–8-
Вильштейн быстро ответил:
–Будешь так же работать режиссером.
Золотицкий с жаром возразил:
–Нет! Моя родина тут!
–Тут ты мучаешься…
Золотицкий махнул рукой:
–Когда мучаюсь, когда радуюсь… Ты не очень спешишь?
–А что?
Золотицкий порылся в ящике письменного стола, вытаскивая исписанный лист бумаги.
–Послушай… Написал забавный монолог на злобу дня. Может, вставлю в какую-нибудь пьесу.
Он встал,
–Скажи, нам теперь надо забыть название романа Льва Толстого? Какого романа? Роман «Война и мир» Толстого.
Золотицкий сделал паузу, а Вильштейн хихикнул.
–Ой, нельзя говорить!– Золотицкий, подражая актерам, театрально поднял обе руки, закатывая глаза.– И как теперь… Ой, даже не знаю… О многом говорить нельзя.– Он испуганно оглянулся, вздрагивая.– Ой, даже страшно стало! И о войне нельзя говорить… Ой, ой, о мире тоже нельзя говорить!
Вильштейн снова хихикнул, хлопая в ладоши.
–Ой, как страшно стало жить! Обо всем нельзя говорить. Почему? Можно хвалить наших чиновников. Да, это можно, но не хочется. Помнишь, как Оруэлл писал? Что мир это война, а война это мир? Вот-вот… Только не надо об этом говорить. Помню, когда была война в Афганистане. Нет, нельзя! Ой, говорили о контртеррористической операции. Верно. Лучше говорить: операция Ы. Почему ж Ы? При чем тут название старой комедии? Да потому, что наша жизнь похожа на комедию. На комедию или трагикомедию? Ой, как страшно стало жить!
Золотицкий захохотал, пряча листок бумаги в ящик стола. Вильштейн захохотал тоже, похвалив своего друга:
–Слушай, а у тебя есть способности к сочинительству! Молодец! Почти, как Оруэлл!
Золотицкий засмущался:
–Ну, ты скажешь…
–Пиши! Молодец! И в какую пьесу вставишь этот монолог? Надеюсь, не в «Вишневый сад»?
Золотицкий отрицательно качнул головой:
–Не туда.
Глава 3
Маски-шоу в театре.
На следующий день Золотицкий, как обычно, зашел в свой кабинет ровно в десять часов утра. Нина сообщила ему, что опять звонил Аристархов. Золотицкий ничего не ответил, лишь только кивнул секретарше.
Посидев примерно часа два на репетиции, Золотицкий вернулся в свой кабинет. Он решил не ходить на собрание. Он даже не хотел сегодня брать телефонную трубку,
чтобы не говорить с противным ему чиновником.
Ровно в час дня обезумевшая от страха Нина вбежала в кабинет, вопя:
–Никита Сергеевич! В театр ворвались люди с автоматами!
–Вызвать полицию!– произнес приказным тоном Золотицкий, вскакивая.
–А она тут не поможет…– пробормотала Нина.
Выйдя из своего кабинета, Золотицкий увидел людей в камуфляже и черных
–9-
масках с автоматами, которые кричали: «Всем лечь
Через минуты три к Золотицкому подбежали трое в черных масках.
Высокий в черной маске, заметив Золотицкого, представился:
–Капитан Козлов! Это экстренная проверка вашего театра! Показать все документы, все компьютеры.
Золотицкий презрительно усмехнулся:
–Простите, капитан каких козлов?
Козлов нецензурно выругался, потом схватил Золотицкого за рукав, говоря очень грубо:
–Слушай, умник! Интеллигентик! Ты для меня дерьмо! Проверка твоего поганого театра!
Нина модяще воскликнула:
–Отпустите его! Не бейте!
Козлов немного смягчился и отпустил Золотицкого.
Войдя в кабинет Золотицкого, двое в черных масках открыли шкаф, побросав на пол
все папки с документами, включили компьютер.
–Чем обязан? Почему устроили маски – шоу?– тревожно спросил Золотицкий.
–Проверка. Растраты. Налоги. Все проверим,– отрывисто произнес Козлов, не смотря на помрачневшего Золотицкого.
–Какие растраты?– удивился Золотицкий. – Не было никаких…
–Черт! Отставить разговорчики!– грубо оборвал его Козлов, снова нецензурно ругаясь.– Вопросы здесь задаю только я!
Золотицкий покраснел от волнения, сжав пальцы рук в кулаки.
–Так, где бухгалтерские отчеты?– деловито спросил Козлов.
–В бухгалтерии,– ответил тихо Золотицкий. – Я могу…
–Сиди. И без тебя принесут.– Козлов махнул рукой одному в черной маске, после чего тот быстро кивнул и вышел из кабинета.
Через несколько минут человек в черной маске вернулся с несколькими журналами. Он положил их на стол, ожидая дальнейших команд капитана. Козлов стал перелистывать бухгалтерские журналы.
Золотицкий минуту молчал, потом не выдержал:
–Что за придирки? Вы не церемонитесь, будто у себя дома!
Козлов коротко ответил, не глядя на режиссера:
–Что значит придираться? У нас плановая проверка!– Потом он снова грязно выругался, плюясь.
Козлов приказал людям в черных масках унести компьютер и бухгалтерские журналы.
Золотицкий подскочил, почти крича:
–Постойте! А как же я буду работать без компьютера?
–Черт поганый! А мне на это наплевать!– огрызнулся Козлов.
Через несколько минут Золотицкий с Ниной остались в кабинете одни.
Золотицкий сел в кресло, сжимая пальцы рук в кулаки. Зазвонил городской телефон. Однако Золотицкий сидел неподвижно, будто не слышал звонка.
–Телефон… Никита Сергеевич…– еле слышно сказала Нина.
Золотицкий догадывался, кто звонит, поэтому не спешил взять телефонную трубку. Но трубку подняла Нина: